АВТОР: Лунный Вепрь vkontakte.ru/id29916818
КАТЕГОРИИ: RPS
ЖАНР: Драмма
ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Вилле Вало / Бэм Марджера
РЕЙТИНГ: NС-17
СТАТУС: Законченное произведение.
ОТ АВТОРА: На протяжении романа действия перескакивают из эпохи в эпоху, поэтому обращайте внимание на указанные даты. Это реальные даты и географические места.
читать дальшеЭПИЗОД ПЕРВЫЙ
«Razorblade Romance»
Глава №1. Маленький скейтер
2000 год.
Лето.
Перелёт Филадельфия - Хельсинки наконец-то закончился. Слегка оглохший и порядком уставший от принудительного спокойного сиденья на одном месте, Бэм ступил на финскую землю. Взглянув на холодное и не по-летнему прозрачное северное небо, скейтер презрительно выпятил нижнюю губу: «Это вам не Барселона…», - подумал он.
Группа парней, галдя и мутузя друг друга, набилась в автобус.
Ещё в самолёте было решено первым делом прокатиться к месту соревнований, чтобы участники перед размещением в гостинице и ночным отдыхом смогли увидеть и оценить скейт парк, где с завтрашнего дня будет проходить контест. Rail было маловато, Pool отличный , Ramps стандартные. В общем и целом, всё как обычно, и как во всех парках. За “BS Flip” он был спокоен, а вот “540 TailWhip” и “360 Flip” стоило бы повторить . И Бэм расчехлил скейт.
Вечером в номере Брендон включил телек и стал разбирать рюкзак. По каналам крутили какие-то песни какой-то местной рок-группы с коротеньким и простым названием.
«О, так это же он на той фотографии!» - Бэм вспомнил, что ещё в самолёте, изнывая от безделья, листал музыкальный финский журнал, ни слова не понимая из того, что там было написано. Но глаз зацепил красочную обложку с какой-то личностью на ней – он не запомнил имени. Это был парень с таким необычным лицом и дьявольски проникающим взглядом, что Бэм невольно обратил внимание. Казалось, что ещё секунда, и белый маленький кролик будет безжалостно раздавлен в руках этого демона в чёрной кофте. «Классный снимок!» – восхищённо подумал Бэм тогда.
vkontakte.ru/photo29916818_133944185
***
- Брендон, ты пользовался моей карточкой? – Джесс стоял перед братом и крутил в руках кредитку.
У Бэма побежали глаза.
- Что на этот раз?
Бэм с детства был для старшего брата настоящей ходячей проблемой. Чего только они не вытворяли с друзьями!! Получив от деда в подарок на своё четырнадцатилетие простенькую видеокамеру, он целыми днями пропадал где-то, приходя домой только поспать. Полиция быстро просветила родителей на этот счёт. После семейного совета было решено «закрепить» младшего брата возле Джесса. Боже!! Этот маленький придурок постоянно доводил брата до белого каления, вечно путаясь у него под ногами, когда они с парнями репетировали в гараже.
…Правда, в последнее время всё как будто выправилось, но это! Это было что-то новенькое!
- Это…Я не могу рассказать. Я тебе сейчас покажу, - Бэм вывалил из коробки на кровать кучу всякого барахла с надписью H.I.M. и каким-то символом. Выудив оттуда кассету, он нажал на пульт.
- О, Господи! - только и вымолвил Джес, глядя на эту томную ящерицу по имени Вилле Вало.
…Вилле Херманни Вало вошёл в сердце Брендона Марджеры, чтобы остаться там навсегда.
Он завладел его мозгом полностью.
Целыми днями Бэм слушал голос, поющий странные, но такие понятные песни, эту необычную красивую музыку. Он сидел в интернете, скачивая всё, что можно было найти. Он вглядывался в кадры немногочисленных видеоклипов и концертных съёмок. Как этот человек был не похож на американцев! Как он странно-красиво двигался, волнующе играя бёдрами, ходил, стоял, пел, улыбался…
Однажды под утро Бэм проснулся от собственного бешеного сердцебиения. Утренняя эрекция – дело обычное, но чтобы ему приснился парень? Мужчина, то есть…а не женщина?… Это настолько смутило и обескуражило Бэма, что он находился в смятении весь день.
Ложась вечером спать, скейтер мыслями вновь и вновь возвращался к Вилле Вало. Образы и звуки роились у него в голове, погружая Бэма в странное ощущение эйфории и нереальности. «Фак! Да что же это такое!» - решительно повернувшись на другой бок, Бэм обнял подушку и через некоторое время погрузился в сон.
…А спустя несколько месяцев, он уже звал Джен в Лондон на концерт.
- Да не волнуйся ты! Ребёнка оставишь у сестры, на крайний случай, мои предки посмотрят. Поехали! Это тебе мой подарок на рождество. Ты же говорила, что хочешь съездить куда-нибудь, хочешь праздника. Поехали!
Джен со вздохом закатила глаза.
12 января 2001 года.
Великобритания. Лондон
…И вот тогда, стоя в плотной толпе зрителей в небольшом лондонском клубе, маленький скейтер впервые увидел своего Вилле…
И то ли от грохота и ритма барабанов, то ли от сочных низких частот, кровь отливала от головы и устремлялась в пах.
После концерта обалдевший Бэм вышел на воздух, машинально таща за руку свою подружку. Увидев Вилле Вало наяву, он дал себе слово не уезжать отсюда, пока не познакомится с ним. Ему нужно было разобраться в себе.
Ему нужно было ВИДЕТЬ ЕГО РЯДОМ С СОБОЙ.
Они обошли клуб с тыла.
- Я хочу познакомиться с ними! Давай постучим!
- Ну, давай.
- Постучи ты, - Бэм вдруг оробел и легонько подтолкнул девушку к двери служебного входа.
Джен скорчила гримасу и нажала на звонок.
Глава №2. Европейское безумие
2000 год.
Весна. Европа.
Весна 2000 года была сплошным кошмаром.
Вилле Вало лежал с закрытыми глазами на полу в номере гостинцы, раскинув лапы, и тихо умирал. Болело всё. С 18 февраля они работали без выходных. Выступали, бесконечно давали интервью, не было времени спокойно поесть, нормально поспать.
…Похоже, он заболевает. Все парни по очереди перенесли грипп, на ногах, и очень страдали. Мидж проболел целый месяц. Кажется, теперь очередь дошла и до него. Последние два дня так измотали, что организм отказался работать и выдал серию таких приступов, что на последнем концерте Вилле чуть не падал от изнеможения. Ломило руки, голову, спину. Болели ноги. Вилле попросил администратора на выступление устилать сцену коврами, и если становилось совсем невмоготу, с середины концерта снимал обувь. Босиком было посвободнее и полегче.
Дверь скрипнула, и в щель просунулась голова Миджа:
- Ну, ты идёшь?
- Да…сейчас…Мидж, принеси мне чего-нибудь поесть…
- У нас же ужин через пятнадцать минут.
- Я не могу есть, когда мне в лицо тычут камерой… Надоело… всё…-выдохнул солист.
Мидже притворил дверь и присел на корточки рядом с Вилле. Положив руку ему на лоб, он с грустью обнаружил, что его предположение подтвердилось, и Вилле не удалось избежать болезни.
- Скажи Силке, пусть даст мне каких-нибудь таблеток. И ещё у меня заканчивается моё лекарство.
- Я скажу коридорному, он позовёт её, - Мидж не хотел оставлять Вилле одного.
Мидже сидел возле Вилле и молча смотрел на него. В этом худеньком пареньке была вся его жизнь.
Он был его самым близким после родителей человеком, они были знакомы с детства, и им всегда хорошо было вместе. Как часто они, зависая после школы то у одного, то у другого дома, учились играть на гитарах, подбирали песни, болтали, рисовали. Дружили… Потом группы, группы, группы…Теперь ХИМ.
Мидж был готов за него разорвать глотку любому. И он боялся за него.
Всего неделю назад Вилле всерьёз напугал. В Гамбурге все настолько измотались и устали, что эмоции просто зашкалили. Измученные, злые и раздражённые на всех и вся, они тогда чуть не передрались. Всё началось с каких то банальных пустяков, а потом перешло на личности. Они кричали, не слыша друг друга, Вилле психовал, и в какой-то момент вышел на балкон курить. Парни продолжали перепалку. И тут Мидже краем глаза заметил склонённую спину Вилле, который уже наполовину вылез наружу. Чуть не сорвав с петель хлипкую стеклянную дверь, басист вылетел на балкон и, ухватив друга за шею и ремень, волоком втащил в комнату. Вилле орал и сопротивлялся. Подскочила Силке, и они держали его, пока не пройдёт психоз, и парень не успокоится. Вилле искусал ей все пальцы. Кто бы мог подумать, что в этом хрупком на вид теле было тогда столько силы и энергии для борьбы?
…А теперь он устало лежал, слабый и больной на полу гостиницы.
Мидж смотрел на Вало и невыносимо жалел его.
Если они не прервутся, на группе можно будет поставить крест.
Отыграв последний концерт в Дюссельдорфе 23 апреля, было решено на некоторое время вернуться домой.
Глава №3. «Close To The Flame»
2000 год. Весна.
Финляндия.
Забросив дорожные сумки в свою квартиру, Вилле поехал к родителям. Он как следует отмылся в сауне от гастрольной грязи и до отвала наелся за обедом, который специально для него приготовила мать. Вернувшись вечером домой, Вало завалился на свою кушетку и, разомлевший и умиротворённый, курил и попивал вино, которое купил по дороге.
Он почти задремал, когда раздался звонок в дверь. На пороге стоял Золтан с бутылкой в руках.
- О! Проходи! - в предвкушении нескучного вечера Вилле потёр руки.
Они непринуждённо болтали, меняли диски, Вилле хвастался своей коллекцией редкого порно. Золтан следил за каждым его движением и выражением лица ... Игривое настроение овладело Вилле.
Он прекрасно видел, какими глазами смотрел на него новенький с первых дней их знакомства, и это его забавляло. Гастрольная жизнь иногда так раздражала своим однообразием, что кроме выпивки не оставалось накаких развлечений, и Вилле играл Золтаном как лис, питая своё мужское тщеславие. Как часто он во время выступления специально выгибался и вертел своей затянутой в кожаные джинсы попкой специально, чтобы подразнить Юско. И некоторые концерты, когда Вилле «был в ударе» становились для Плуто пыткой.
…Потом он зло и с раздражением мастурбировал в очередном номере очередной гостиницы, порой даже не обращая внимания на присутствующих. Иногда к нему присоединялся Вилле. Этот поросёнок садился напротив Золтана в кресло и, нагло смотря ему в глаза, начинал медленно расстёгивать ремень. Он покусывал и облизывал свои губы, отчего они становились припухшими и краснели. Вилле расстёгивал ширинку и запускал руку в плавки.
Одного вида совершающей движения татуированной руки хватало Золтану, чтобы кончить в течение пяти секунд. Вилле кривил губы в усмешке: он привык любить себя обстоятельно и со вкусом. Расслабившись и прикрыв глаза, он перекидывал ногу через подлокотник, а другую упирал в журнальный столик. Вилле продолжал… И в такие моменты этот юный бог был настолько великолепен в своей естественности, что не восхищаться им было невозможно.
***
…Итак, настроение было хорошее, Вилле был слегка пьян и…«а почему бы, в конце концов, и не уступить ему?» - решил для себя он.
Вилле Вало уже знал, что нравится мужчинам и у некоторых вызывает непреодолимое сексуальное желание. Впервые об этом ему сказал тот сорокалетний бизнесмен, который жадно лапал его, больно вжимаясь в пах своим, камнем торчавшим в брюках, членом, в туалетной кабинке на церемонии Emma Gala Awards два года назад.
И Вилле с первой же секунды понял, зачем сегодня пришёл Золтан и какого хрена ему здесь надо.
К своим 23 годам Вилле Вало прекрасно уяснил себе, что в любви на самом деле практически не существует запретов. Он давно выделил для себя тот минимум, который определил как неприемлимое поведение при половом акте или жёсткое табу – это насилие и инцест. Гомосексуальные отношения в этот список не входили. «Пока ты молод, – надо попробовать все!» – Вилле не стал исключением из тех парней, которые жили под этим девизом.
Работа у отца в магазине стёрла всё ханжество, навязанное каждому финну с рождения, а зачатки религиозности, которые пыталась привить ему мать, были давно раздавлены в пыль грузом обширных познаний, которые Вилле вынес из семейного секс-шопа.
…Золтан не спускал с Вилле глаз, и в них светился вопрос. Пустые разговоры постепенно зашли в тупик, и в воздухе повисла двусмысленная напряжённость.
«Будь, что будет!» – и Вало замял сигарету в пепельнице. Убирая руку, он почувствовал, как Золтан схватил его за запястье и сжал. Вилле поднял на него взгляд…
Атака была так стремительна, что Вилле чуть не задохнулся!! Золтан просто смял его и повалил на пол, уронив по пути всё, чего коснулись их тела! Юско лежал на нём, не двигаясь и, не мигая, смотрел в его зрачки, находящиеся в каких-нибудь десяти сантиметрах.
Вилле был ошеломлён. Напор был настолько явным, что парень пришёл в замешательство, и вся его показная спесь и позёрство растаяли как дым…
Наконец, Золтан закрыл глаза. Тело его обмякло, и он уткнулся лбом в ключицу Вилле. Так они и лежали, замерев, пока Юско не почувствовал, как его спину обвивают тонкие гибкие руки…Он поднял голову. Губы Вилле Вало манили и звали… Их первый поцелуй был упоителен! Золтан продал бы душу, чтобы это длилось вечно, чтобы первое прикосновение желанных губ записалось на его подкорку и вошло в его сердце! Он лежал на нём, прижимаясь и дрожа всем телом, пока Вилле не стал задыхаться. Плуто вспомнил, что у солиста астма, и сполз с него. Отдышавшись, Вало сел в кресло и закурил. Самообладание вернулось к нему, и он улыбнулся уголками губ.
Теперь Вилле сам хотел продолжения.
И он уже давно не был девственником.
…Двери серьёзного шоубизнеса распахнулись перед Вилле Вало на рубеже 1995-1996 годов. Он был на седьмом небе. Кажется, его мечты стали сбываться. Кажется, их заметили. Они стали настоящей группой.
Но Боже! Как реальность отличалась от картинки, которую Вилле рисовал себе, когда был семнадцатилетним начинающим музыкантом. Оборотная сторона была грязна, темна и вся опутана паутиной лжи и разврата. Каждую новую жертву эта клоака встречала алчущим взглядом и жадной до свежатины пастью.
Красота и врождённая сексуальность Вилле Вало не осталась незамеченной и сразу же привлекла внимание «особых любителей» околоклубной местной тусовки. Из похабников выстроилась негласная очередь. Его ладную фигурку и нежную мордашку затаскали по съёмкам и фотосессиям, которые с каждым разом становились всё более откровенными, демонстрация тела всё более явной, а косметика вызывающе-сексуальной. Вилле был не против. Он думал, всё так и надо, и они лучше в этом разбираются.
ЭТО случилось в Швеции. Холодным и тёмным февральским вечером 1996 года…
…Его грубо насиловали трое. Разложили прямо там, в студии, под жарким слепящим светом софитов и ламп…Трахали по очереди, выворачивая руки и зажимая рот. Оставляя синяки и укусы. Выжимая из него кровь, мочу и слёзы.
Они ломали его тело. Они ломали в нём всё естество.
Они ломали ему душу…
Он приходил в себя месяц. Никуда не ходил, почти не ел. Выключил телефон. Выключил свет. Выключил себя и своё Я.
Юрки вытащил его..
Вытащил из блевотины, слёз и стресса. Был ему мамкой, нянькой и психотерапевтом. Вытащил из дома, вытащил из глухой раковины и черноты.
…И тогда же он вытащил его из петли…
Юрки Линанкиви был старше Вилле на восемь лет. Он обитал в этой среде уже давно. И этот закулисный мир был ему хорошо знаком. Музыкант знал его законы, порядки и правила. Он объяснил мальчику, что если ЭТО уже случилось, то ему не видать ничего, и не найти покоя, пока он ничей и ни с кем. И весь этот ужас будет повторяться снова и снова, куда бы он не уехал.
Он предложил ему помощь.
Он - предложил ему себя.
Таскал его за собой всюду, не отпуская от себя ни на шаг. По просьбе Вилле он сделал так, чтобы материалы шведской отвратительнопамятной фотосессии были уничтожены. (Кроме пары снимков, которые сохранил для себя на память... vkontakte.ru/photo29916818_139198511)
Вилле чуть было не опустил руки, решил навсегда покончить со всей этой “чешуёй”, но Юрки уговорил его сходить-таки к Аско Каллонену, которого заинтересовала музыка ХИМ и голос Вилле; заставил продолжать выступать и репетировать …На это время Юрки поселился у него. Учил его жизни и всему, что знал и умел сам.
И в ночь своего двадцатилетия Вилле Вало впервые познал радость и удовольствие от мужских поцелуев и объятий. Мрачноватый и угрюмый старший друг был нетребовательным и невероятно нежным .
Статус был определён и установлен.
Вилле оставили в покое.
…Из тех далёких (а, впрочем, не столь уж и давних) лет Вилле Вало вынес чувство уважения и благодарности к Юрки и отвращения к слепящим софитам и любому яркому свету.
Они были вместе почти два года. Жили, иногда вместе работали. А потом…
Потом в группу пришёл Сеппо Вестеринен и положил всему этому безобразию конец.
Его авторитет в музыкальных кругах был непоколебим как скала, и Вилле стал принадлежать только себе и никому другому. Он снова стал свободен, открыт и чист.
Глава №4. «Love You Like I Do»
2000 г.
Лето 2000 года Вилле Вало и Юско Салминен запомнили навсегда. Они провели его в Финляндии, иногда выезжая на летние рок-фестивали. Их любовь цвела и развивалась в полный рост. За это время Вилле написал четыре песни. Песни о своей любви, о своём Юско. И Золтан стал первым, кто их услышал…Они сидели в полумраке комнаты, закрытые от всего мира стенами квартиры и тяжёлыми шторами и наслаждались друг другом…И Вилле пел ему…Только ему…Плуто любил сидеть на кровати и обнимать своего Вилле сзади, когда тот, положив гитару на скрещенные ноги, негромко пел. Юско прижимался ухом к его спине и слушал, слушал низкое рокотанье голоса, сходя с ума от его вибрации и любви…И в эти моменты для них не существовало ничего вокруг.
Собирая материал для нового альбома, ХИМ пытались что-то записывать, мотались по часу в один конец в Лахти, на студию “Petrax”, но Вилле был до того рассеян и увлечён не тем, что в итоге парни оставили это на потом. Да и график, график, график…
***
Сюзанна торопилась. На две недели пришлось срочно уехать к родителям, и она чувствовала, что не успевает. На дворе уже давно август, осенью они съезжают, а новая квартира ещё не совсем готова. Осталось чуть-чуть – кое-где подкрасить, кое-что прибить, и в довершении всего – украсить полочки коллекционными милыми штучками, которые собирал её Вилле. «Любимый…Ах, да! Надо не забыть купить бокалы – мы же будем отмечать новоселье! Господи, сколько денег! Ну и влетела нам эта квартира! Одни счета тянут на 1200 баксов…Но зато – игра стоит свеч!….Наконец-то мы заживём как нормальная пара…Надеюсь…»
Нагруженная сумками, Сюзанна подошла к подъезду и с трудом открыла тяжёлую скрипучую дверь. Две соседки, выгуливавшие своих детей, кивком головы поздоровались с ней и зашептались, улыбаясь. Никто и не подумал ей помочь. Торопливо открыв ключом замок, она, на ходу снимая туфельки, пересекла прихожую.
В квартире был бардак.
В квартире был бордель.
Девушка сразу поняла, что эти две недели Вилле безвылазно торчал дома и торчал не один. Чистота, которую она оставила в квартире, была убита горами банок, упаковок и прочего мусора. «Господи! Нет! Неужели опять?…» Она рывком сдёрнула с кровати покрывало. Брезгливо оглядывая грязное мятое бельё, стоявшее колом от засохшей спермы, Сюзанна почувствовала, что у неё стали трястись руки. Захотелось заорать во всё горло - чтобы лопнули окна, рухнули стены, похоронив под собой всю эту грязь.
Открылась дверь, и Вилле, с упаковкой пива в руках ввалился в комнату.
Объяснений не было.
Сюзанна орала так, что у Вилле звенело в ушах и затрещала голова. Не выдержав, он заперся на кухне, а до него доносилось:
- …ты же мне обещал!…ты просто невыносим!……..я думала, у нас будет семья……Юкка хотя бы мужиком был – в отличие от тебя! Он предупреждал меня…я этого больше терпеть не стану…….-
Открывая дверцы шкафов, девушка двумя руками сметала груды одежды себе под ноги и нервно вытаскивала свои вещи. В поисках пустых сумок, она стала направо и налево крушить стопки дисков, журналов и всего, что попадалось под руку. С жалобным стоном упала гитара. Вилле вылетел из кухни и выхватил инструмент у неё из рук:
- Ах ты…! Да что ты ВООБЩЕ понимаешь?!
И тут деревенская натура финской хуторянки взяла верх, и Сюзанну понесло вовсю:
- А ты! Да ты посмотри на себя! Ты, жалкий… (финское ругательство, одним словом выражающее продажность, публичность и мужскую несостоятельность одновременно. В русском языке аналогов нет) - Мы только-только переехали сюда, чтобы все наконец оставили меня в покое!! Стоило искать новую хату, да ещё и за такие деньги, чтобы и тут продолжалась эта ТВОЯ ЖИЗНЬ?!!! Я не понимаю, кто я в этой твоей жизни!! Я как чайка, жрущая объедки! Соседи косятся на меня с усмешками! Уже!! Ты думаешь, я ничего не замечаю? Ты думаешь, мне легко тут? Я совсем одна – день и ночь! День и ночь! А ты приезжаешь на месяц в году и засираешь тут всё так, что я потом столько же и разгребаю! Да ещё и вашу пид…ю стирать прикажешь? А нафига? Чего скрывать-то?!! Ну - так и нечего таиться от всех!!! Нечего таиться! Давай! Продолжай! Пусть все вас видят! Пусть все видят, кто ты, и какой ты на самом деле… - Сюзанна подскочила к окну и рванула занавеску – Пидор!…Засранец! …Свинья!…Урод!…-
она металась от окна к окну, сдёргивая тёмные портьеры. Гардины трещали, кольца и защепы сыпались дождём во все стороны.
Волоча по полу тяжёлую ткань, Сюзанна сметала осколки кораблекрушения, осколки их жизни, осколки их как бы семьи.
…Звякнули брошенные на пол ключи. Хлопнула дверь.
Глава №5. “For You”
2000 год (второе полугодие)
Гастрольная жизнь шла своим чередом, города и страны сменяли друг друга; автобус, интервью, сцена, интервью, снова автобус…иногда гостиница. Вилле и Золтан были неразлучны.
Новые ощущения были такими яркими и необычными, что Вилле подсел
на них как на наркотик.
Они любили друг друга везде, где было можно (и нельзя) – в пустом гастрольном автобусе, в номерах гостиниц и в гримёрках, в туалетах и коридорах...Они были ненасытны. Ненасытны друг другом. Ненасытны собой. Своей любовью, своей страстью и безумием плоти. Жизнь куда-то отодвинулась и отошла на второй план. Дела, выступления, интервью, награды, звания, овации, восторги, – всё не имело значения.
Значение имела только приближающаяся ночь. Только его губы, только его руки, только его тело, его стоны и хрипы…Они сдавленно шептали имена друг друга, содрогаясь в апогеях страсти и разливаясь соком любви. На их телах не осталось ни сантиметра, где бы не побывали руки и губы любимого. Они забавлялись своими телами и своими возможностями. Они взращивали и лееяли свои фетиши – Вилле волосы, а Юско свою аккуратную тоненькую бородку. Вилле от неё приходил в совершенный восторг. Целуя Золтана, он, отрываясь от его губ, языком повторял её рисунок, продвигаясь от подбородка через щеку к уху…Вилле так возбуждался от этого предмета – ведь это был основной отличительный знак на лице человека, определяющий пол. И сознание того, что перед ним МУЖЧИНА, доводило парня до экстаза.
А отросшие за погода и доходившие почти до плеч тёмно-каштановые волосы Вилле, завивающиеся колечками на концах, сводили Юско с ума. Он любил накручивать их на пальцы, когда они сидели, обнявшись где-нибудь в уголке. Он без конца теребил их, зарываясь руками. (Однажды, Вилле, в шутку, попенял ему: «Что ды докопался до моих волос? У тебя свои есть, вот их и мусоль». Золтан остригся наголо.) И ещё…
И ещё он любил…он любил под конец садиться Вилле на лопатки и, слегка прижимая сверху рукой, тереться своим членом о его шею, двигаясь от её основания в корни волос…У Вилле по всему телу бегали мурашки…Запуская руки в его кудри, Золтан со стоном кончал, заливая своего друга горячей спермой: его волосы и татуировку на шее…
…А потом они, стоя под душем, рьяно оттирали друг друга от липкой скрипучей субстанции и снова целовались, целовались без конца.
Они были счастливы.
Глава №6. «Heartache Every Moment»
2000 год (второе полугодие)
В наркотической эйфории влюблённости Вилле и Золтан совершенно потеряли голову.
А заодно и стыд.
Они тискались в перерывах, лизались во время вечеринок на глазах у всех, зажимались по углам сцены прямо во время выступлений, когда в технических паузах Линде тюнинговал гитару перед следующей песней. Их члены дыбились в штанах к великому восторгу молодёжи в зале.
Всё это раздражало.
С середины осени парни из группы стали роптать и высказывать неудовольствие от всего что видели и давно знали.
vkontakte.ru/photo29916818_141485917
Первым взорвался Линде (кто бы мог подумать!) На одном из концертов в Испании во время исполнения “For You”, – Вилле пропел её, так и не обернувшись в зал, глядя только на Золтана. Раздосадованный автор песни вместе с Миджем нарезали со своими гитарами круги вокруг Вало, делая ему знаки. Вилле как будто ослеп.
После концерта взбешённые парни прижали Вилле к стенке.
Он молча смотрел на них, тяжело дыша и убирая со лба мокрые волосы.
- Надо поговорить.
Линде, уже утративший пыл и на-дух не переносивший всякого рода конфликты, просипел что-то, типа «Я принесу холодного пива», и юркнул в боковой коридор.
Мидже и Вилле спустились в комнату, которую выделили их группе для переодевания и хранения личных инструментов, и заперлись там.
Басист минут десять говорил, не давая Вало вставить и слова. Он и не подозревал, что обладает таким красноречием и напором. Но сегодня его окончательно припёрло. И, кажется, до Вилле стало доходить.
- Вилле…Вилле, послушай…Нам опять надо искать нового клавишника. Ты понимаешь меня?
Вилле обречённо опустил взгляд. Конечно же он понимал…Всё зашло слишком далеко, и он уже сам окончательно в этом запутался и с недавних пор стал чувствовать вину. Из-за того, что отдалился от друзей, что отдалился от жизни, потерял интерес к работе.
- А как же Золтан?
- Ты должен уволить его, – Мидж щёлкнул зажигалкой.
- Но это решаю не я.
- Нет! Это решаешь ты! Скажи ему сам.
- Я не могу…
- Скажи ему! Сроку тебе два дня. А я за это время найду Бартона и предложу ему стать постоянным участником группы, хватит уже с него посессионных выступлений и болтанки непонятно где непонятно с кем. Он классный музыкант. В отличие от некоторых, - Мидж с раздражением посмотрел на лицо Золтана, глядевшее с афиши.
Мигель выключил настроечный комбик, аккуратно вложил бас-гитару в стойку и любовно накрыл её тряпочкой. Накинув куртку, направился к выходу.
- Мидж, помоги мне…- Вало с мольбой следил за ним глазами.
Басист с горечью посмотрел на друга, тяжело вздохнул и кивнул.
…Это значило, что на завтра ему предстояло ещё одно неприятное объяснение.
***
…Они разговаривают уже четверть часа, а Золтан никак не может понять, что происходит. Слова Мидже доходили до него как через вату, смысл знакомых финских слов был заблокирован шоком, который накрыл с первых же фраз.
Его увольняют из группы.
Мидже не церемонился и говорил прямо. Всё было сказано предельно ясно. Единственная причина была обозначена точно и конкретно, и басист не выдвигал других.
-Ах, всё дело только в этом?! – Золтан обрёл возможность говорить. И то, что я всего за год украсил группу своей музыкой, и дал ей новое звучание – не имеет значения? И год ишачил, получая меньше всех? Всё это - за просто так? Вот уж не думаю! – злость распаляла его. – Просто дело в том, что я отнял у вас Вилле. И, прежде всего, у тебя! Всего за полгода он стал моим, и твои десять лет дружбы тебе не помогли, а только навредили. Потому что пришёл такой красивый Я и забрал его любовь, о которой ты только и мечтаешь!!
vkontakte.ru/photo29916818_150545252
О чём ты думаешь ночью, когда вертишься под своим одеялом? Думаешь, никто не замечает? Небось, сам спишь и видишь, как трахаешь Вилле в за…
Медвежий удар в челюсть свалил его с табурета.
Обернувшись в дверях, Мидже холодно произнес:
- Надеюсь, ты знаешь, что сказать журналистам.
Отыграв последние концерты тура в Португалии, музыканты вернулись в Финляндию. Приближался Новый 2001 год.
***
…На выходные Золтан поехал домой в Куусанкоски. Отец возился в гараже. Юско толкнул железную дверь.
- Привет, пап!
- Сынок! - губы старика расплылись в улыбке. – Ну, вот я тебя и дождался! - он стал торопливо вытирать замасленные ладони для рукопожатия. – Хорошо, что на Новый год вы всегда выступаете в Финляндии – я хоть на праздник могу видеть тебя. Ты надолго? Когда следующий концерт, куда поедете?
- В Лондон…Только уже без меня…Пап, я ухожу из группы…Тридцать первого я играю с ними последний раз.
У отца опустились руки.
- Парни сказали, что я стал мешать. Я стал мешать работе, я стал мешать им, я стал мешать Вилле, – его глаза предательски заблестели. – Это конец…Конец….
Отец гладил его по голове, прижав к груди. Совсем как в детстве. Он любил своего мальчика. Любил с тех минут, когда в первый раз увидел его, только что родившегося, сморщенного и жалкого в руках санитарки.
- …Я не буду осуждать тебя. Я никогда тебя не осуждал… И, помнишь, тогда, в 15 лет ты не побоялся рассказать о себе всю правду, я всё понял и принял тебя. Бедный мой мальчик! Я понимаю как тебе трудно…Я же видел его…Он и в самом деле бог…Ваш солист…Такого нельзя не любить…Любовь – это… - старик не находил слов и только продолжал гладить сына. – Мы что-нибудь придумаем. Пойдём в дом.
***
31 декабря 2000 г.
На концерте в Тавастии Вилле Вало объявил об уходе Золтана. Он слегка нервничал, не выпускал из пальцев сигарету, пил много воды и, закончив выступление, как всегда первым делом метнулся в сторону туалета. Гас придержал его за плечо:
- Молодец, что сам сказал об этом со сцены, - он дружески похлопал по худенькой спине Вало. – Не уходи сейчас домой, Мидж сказал, что надо проститься с Золтаном.
- Угу… - желудок Вилле неприятно сжался.
В служебке парни курили, пили кофе, хватали с тарелок сыр. Кто-то чавкал апельсином. Сеппо уехал к семье за новогодний стол ещё с середины выступления, и музыканты чувствовали себя свободно и непринуждённо.
- Ну, давайте за Новый год! Чёрт возьми, новое тысячелетие началось!– Гас разливал вино, - И за последнее совместное выступление с нашим Юско. - Ребята понимающе разобрали бокалы. - Одна команда из Коуволе ищет клавишника, я порекомендовал тебя. Всё будет в порядке.
Чувствуя неловкость, все разом загалдели, наперебой предлагая Золтану идеи и проекты:
- В Финляндии уйма групп, любая будет счастлива иметь в своём составе музыканта из ХИМ!
Разговор быстро свернул на знакомую тему, и все стали обсуждать сегодняшнее выступление. «Всё в прошлом, всё в прошлом» – стучало в голове Золтана. Он понял собственную неактуальность в этой привычной послеконцертной болтовне. Он как будто сразу стал лишним и чужим в этой компании.
Почувствовав себя неуютно и, посидев ещё минут сорок, он, наконец, встал. - Ну, ладно, я, пожалуй, пойду, – парни разом замолчали. Пожелав Золтану всего-всего-всего, они на прощание по очереди сочувствующее жали руку.
Клавишник метнул взгляд на Вало. Тот сидел в углу дивана, сжавшись в комочек, и курил, тиская в руках банку с нагретым пивом. За весь час от него в адрес Золтана не было произнесено ни слова.
- Сходи завтра на базу и забери свои вещи, - Мидж протянул Юско его пуховик. – Охранник тебе откроет комнату. Потом захлопнешь за собой.
Золтан медленно оделся, повесил на плечо сумку. У самой двери, в последний раз оглянувшись на Вало, он наконец-то пересёкся с ним взглядом. Одна секунда, и…Вилле опустил глаза.
Прикрыв за Золтаном дверь, Мидже серьёзно посмотрел на Вилле:
- Ну, вот и всё…- у басиста вдруг перехватило горло. – Господи, Вилле, мы дружим с тобой с детства! Ты же был нормальным парнем!
- Я и сейчас нормальный, - Вилле недоумённо дёрнулся.
- В этом никто и не сомневается. Здесь! – он показал на комнату. – И никто не должен…слышишь? – НЕ ДОЛЖЕН сомневаться там, - он указал большим пальцем на окно позади себя. - И не вздумай ляпнуть про это где-нибудь. Нам такая слава не нужна. Мы представляем другие достоинства и таланты кроме тех, из-за которых у баб на наших концертах промокают трусы, а у некоторых мальчиков свербит в штанах, - он презрительно подопнул ногой свежую кучу бюстгалтеров.
Парни одобрительно загудели.
- Можешь не беспокоиться, - Вилле смотрел на падающие за окном снежинки. – Ничего подобного я не скажу.
«С этого дня ни один журналист не услышит от меня ни слова правды».
- То-то же… Ну что, ребят, поехали по домам, что ли? Всё-таки Новый год, как никак! – и под визги поклонниц парни вывалились на морозный воздух. …Медленно разгребая кучи хлама в репетиционной комнате, перебирая бухты пыльных поводов, груды истерзанного пластика и запутанные клубки старых струн, Юско наткнулся на помятую картонную коробку. «Вилькино порно!» Глаза Золтана недобро сверкнули. «Теперь, когда захочешь подрочить, тебе ничего больше не останется, как представлять вместо этих шлюх меня!» – он быстро стал кидать в сумку кассету за кассетой. Вслед за ними полетели журналы.
В последний раз окинув взглядом комнату, он вышел в грязный узкий коридор. Дверь захлопнулась. Вход в семью «ХИМ и Вилле Вало» теперь для Золтана был закрыт. Навсегда.
***
2001 год.12 января
Великобритания. Лондон
ХИМ уехали в Великобританию. Нужно было прогнать программу с Бартоном перед зрителями, которые их знали и любили, чтобы понять, куда двигаться дальше. Всё прошло хорошо. Вало грустил, вдохновенно пел, был в голосе, парни мимикой и кивками помогали Бартону вступать в нужных местах – всё было как обычно. Только не было Золтана.
vkontakte.ru/photo29916818_133944220?s=1
Отыграв концерт, Вилле укрылся от всех в гримёрке. Он устало сел за столик и положил голову на скрещенные руки. Отчаяние душило его, выжимая слёзы. Как ему не хватало любимого Плуто! Он всем своим естеством ощущал его отсутствие. Его ломало, как наркомана. Он готов был грызть себе пальцы, локти, бросаться на стены и биться головой! Пуститься во все тяжкие, напиться до потери сознания, застрелиться-повесться-спрыгнуть с крыши!!
Размозжить себе череп, чтобы не думать о нем! Вырвать сердце, чтобы не любить его! Выдрать с корнем свой член, чтобы не хотеть своего мальчика! Сегодня на концерте он несколько раз, забывшись, по привычке оглядывался назад себя и видел вместо Золтана другого человека... Господи! Как больно!! Как больно!!!
В дверь тихонько постучали. Вилле провёл глазами по рукаву и поднял голову.
- Вилле, тут какой-то парень, американец. Хочет с тобой познакомиться.
- Кто?
- Он с телевидения. У него своё шоу на МТV.
Вилле равнодушно повернулся к двери.
На пороге стоял Бэм.
Продолжение в коментах
КАТЕГОРИИ: RPS
ЖАНР: Драмма
ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Вилле Вало / Бэм Марджера
РЕЙТИНГ: NС-17
СТАТУС: Законченное произведение.
ОТ АВТОРА: На протяжении романа действия перескакивают из эпохи в эпоху, поэтому обращайте внимание на указанные даты. Это реальные даты и географические места.
читать дальшеЭПИЗОД ПЕРВЫЙ
«Razorblade Romance»
Глава №1. Маленький скейтер
2000 год.
Лето.
Перелёт Филадельфия - Хельсинки наконец-то закончился. Слегка оглохший и порядком уставший от принудительного спокойного сиденья на одном месте, Бэм ступил на финскую землю. Взглянув на холодное и не по-летнему прозрачное северное небо, скейтер презрительно выпятил нижнюю губу: «Это вам не Барселона…», - подумал он.
Группа парней, галдя и мутузя друг друга, набилась в автобус.
Ещё в самолёте было решено первым делом прокатиться к месту соревнований, чтобы участники перед размещением в гостинице и ночным отдыхом смогли увидеть и оценить скейт парк, где с завтрашнего дня будет проходить контест. Rail было маловато, Pool отличный , Ramps стандартные. В общем и целом, всё как обычно, и как во всех парках. За “BS Flip” он был спокоен, а вот “540 TailWhip” и “360 Flip” стоило бы повторить . И Бэм расчехлил скейт.
Вечером в номере Брендон включил телек и стал разбирать рюкзак. По каналам крутили какие-то песни какой-то местной рок-группы с коротеньким и простым названием.
«О, так это же он на той фотографии!» - Бэм вспомнил, что ещё в самолёте, изнывая от безделья, листал музыкальный финский журнал, ни слова не понимая из того, что там было написано. Но глаз зацепил красочную обложку с какой-то личностью на ней – он не запомнил имени. Это был парень с таким необычным лицом и дьявольски проникающим взглядом, что Бэм невольно обратил внимание. Казалось, что ещё секунда, и белый маленький кролик будет безжалостно раздавлен в руках этого демона в чёрной кофте. «Классный снимок!» – восхищённо подумал Бэм тогда.
vkontakte.ru/photo29916818_133944185
***
- Брендон, ты пользовался моей карточкой? – Джесс стоял перед братом и крутил в руках кредитку.
У Бэма побежали глаза.
- Что на этот раз?
Бэм с детства был для старшего брата настоящей ходячей проблемой. Чего только они не вытворяли с друзьями!! Получив от деда в подарок на своё четырнадцатилетие простенькую видеокамеру, он целыми днями пропадал где-то, приходя домой только поспать. Полиция быстро просветила родителей на этот счёт. После семейного совета было решено «закрепить» младшего брата возле Джесса. Боже!! Этот маленький придурок постоянно доводил брата до белого каления, вечно путаясь у него под ногами, когда они с парнями репетировали в гараже.
…Правда, в последнее время всё как будто выправилось, но это! Это было что-то новенькое!
- Это…Я не могу рассказать. Я тебе сейчас покажу, - Бэм вывалил из коробки на кровать кучу всякого барахла с надписью H.I.M. и каким-то символом. Выудив оттуда кассету, он нажал на пульт.
- О, Господи! - только и вымолвил Джес, глядя на эту томную ящерицу по имени Вилле Вало.
…Вилле Херманни Вало вошёл в сердце Брендона Марджеры, чтобы остаться там навсегда.
Он завладел его мозгом полностью.
Целыми днями Бэм слушал голос, поющий странные, но такие понятные песни, эту необычную красивую музыку. Он сидел в интернете, скачивая всё, что можно было найти. Он вглядывался в кадры немногочисленных видеоклипов и концертных съёмок. Как этот человек был не похож на американцев! Как он странно-красиво двигался, волнующе играя бёдрами, ходил, стоял, пел, улыбался…
Однажды под утро Бэм проснулся от собственного бешеного сердцебиения. Утренняя эрекция – дело обычное, но чтобы ему приснился парень? Мужчина, то есть…а не женщина?… Это настолько смутило и обескуражило Бэма, что он находился в смятении весь день.
Ложась вечером спать, скейтер мыслями вновь и вновь возвращался к Вилле Вало. Образы и звуки роились у него в голове, погружая Бэма в странное ощущение эйфории и нереальности. «Фак! Да что же это такое!» - решительно повернувшись на другой бок, Бэм обнял подушку и через некоторое время погрузился в сон.
…А спустя несколько месяцев, он уже звал Джен в Лондон на концерт.
- Да не волнуйся ты! Ребёнка оставишь у сестры, на крайний случай, мои предки посмотрят. Поехали! Это тебе мой подарок на рождество. Ты же говорила, что хочешь съездить куда-нибудь, хочешь праздника. Поехали!
Джен со вздохом закатила глаза.
12 января 2001 года.
Великобритания. Лондон
…И вот тогда, стоя в плотной толпе зрителей в небольшом лондонском клубе, маленький скейтер впервые увидел своего Вилле…
И то ли от грохота и ритма барабанов, то ли от сочных низких частот, кровь отливала от головы и устремлялась в пах.
После концерта обалдевший Бэм вышел на воздух, машинально таща за руку свою подружку. Увидев Вилле Вало наяву, он дал себе слово не уезжать отсюда, пока не познакомится с ним. Ему нужно было разобраться в себе.
Ему нужно было ВИДЕТЬ ЕГО РЯДОМ С СОБОЙ.
Они обошли клуб с тыла.
- Я хочу познакомиться с ними! Давай постучим!
- Ну, давай.
- Постучи ты, - Бэм вдруг оробел и легонько подтолкнул девушку к двери служебного входа.
Джен скорчила гримасу и нажала на звонок.
Глава №2. Европейское безумие
2000 год.
Весна. Европа.
Весна 2000 года была сплошным кошмаром.
Вилле Вало лежал с закрытыми глазами на полу в номере гостинцы, раскинув лапы, и тихо умирал. Болело всё. С 18 февраля они работали без выходных. Выступали, бесконечно давали интервью, не было времени спокойно поесть, нормально поспать.
…Похоже, он заболевает. Все парни по очереди перенесли грипп, на ногах, и очень страдали. Мидж проболел целый месяц. Кажется, теперь очередь дошла и до него. Последние два дня так измотали, что организм отказался работать и выдал серию таких приступов, что на последнем концерте Вилле чуть не падал от изнеможения. Ломило руки, голову, спину. Болели ноги. Вилле попросил администратора на выступление устилать сцену коврами, и если становилось совсем невмоготу, с середины концерта снимал обувь. Босиком было посвободнее и полегче.
Дверь скрипнула, и в щель просунулась голова Миджа:
- Ну, ты идёшь?
- Да…сейчас…Мидж, принеси мне чего-нибудь поесть…
- У нас же ужин через пятнадцать минут.
- Я не могу есть, когда мне в лицо тычут камерой… Надоело… всё…-выдохнул солист.
Мидже притворил дверь и присел на корточки рядом с Вилле. Положив руку ему на лоб, он с грустью обнаружил, что его предположение подтвердилось, и Вилле не удалось избежать болезни.
- Скажи Силке, пусть даст мне каких-нибудь таблеток. И ещё у меня заканчивается моё лекарство.
- Я скажу коридорному, он позовёт её, - Мидж не хотел оставлять Вилле одного.
Мидже сидел возле Вилле и молча смотрел на него. В этом худеньком пареньке была вся его жизнь.
Он был его самым близким после родителей человеком, они были знакомы с детства, и им всегда хорошо было вместе. Как часто они, зависая после школы то у одного, то у другого дома, учились играть на гитарах, подбирали песни, болтали, рисовали. Дружили… Потом группы, группы, группы…Теперь ХИМ.
Мидж был готов за него разорвать глотку любому. И он боялся за него.
Всего неделю назад Вилле всерьёз напугал. В Гамбурге все настолько измотались и устали, что эмоции просто зашкалили. Измученные, злые и раздражённые на всех и вся, они тогда чуть не передрались. Всё началось с каких то банальных пустяков, а потом перешло на личности. Они кричали, не слыша друг друга, Вилле психовал, и в какой-то момент вышел на балкон курить. Парни продолжали перепалку. И тут Мидже краем глаза заметил склонённую спину Вилле, который уже наполовину вылез наружу. Чуть не сорвав с петель хлипкую стеклянную дверь, басист вылетел на балкон и, ухватив друга за шею и ремень, волоком втащил в комнату. Вилле орал и сопротивлялся. Подскочила Силке, и они держали его, пока не пройдёт психоз, и парень не успокоится. Вилле искусал ей все пальцы. Кто бы мог подумать, что в этом хрупком на вид теле было тогда столько силы и энергии для борьбы?
…А теперь он устало лежал, слабый и больной на полу гостиницы.
Мидж смотрел на Вало и невыносимо жалел его.
Если они не прервутся, на группе можно будет поставить крест.
Отыграв последний концерт в Дюссельдорфе 23 апреля, было решено на некоторое время вернуться домой.
Глава №3. «Close To The Flame»
2000 год. Весна.
Финляндия.
Забросив дорожные сумки в свою квартиру, Вилле поехал к родителям. Он как следует отмылся в сауне от гастрольной грязи и до отвала наелся за обедом, который специально для него приготовила мать. Вернувшись вечером домой, Вало завалился на свою кушетку и, разомлевший и умиротворённый, курил и попивал вино, которое купил по дороге.
Он почти задремал, когда раздался звонок в дверь. На пороге стоял Золтан с бутылкой в руках.
- О! Проходи! - в предвкушении нескучного вечера Вилле потёр руки.
Они непринуждённо болтали, меняли диски, Вилле хвастался своей коллекцией редкого порно. Золтан следил за каждым его движением и выражением лица ... Игривое настроение овладело Вилле.
Он прекрасно видел, какими глазами смотрел на него новенький с первых дней их знакомства, и это его забавляло. Гастрольная жизнь иногда так раздражала своим однообразием, что кроме выпивки не оставалось накаких развлечений, и Вилле играл Золтаном как лис, питая своё мужское тщеславие. Как часто он во время выступления специально выгибался и вертел своей затянутой в кожаные джинсы попкой специально, чтобы подразнить Юско. И некоторые концерты, когда Вилле «был в ударе» становились для Плуто пыткой.
…Потом он зло и с раздражением мастурбировал в очередном номере очередной гостиницы, порой даже не обращая внимания на присутствующих. Иногда к нему присоединялся Вилле. Этот поросёнок садился напротив Золтана в кресло и, нагло смотря ему в глаза, начинал медленно расстёгивать ремень. Он покусывал и облизывал свои губы, отчего они становились припухшими и краснели. Вилле расстёгивал ширинку и запускал руку в плавки.
Одного вида совершающей движения татуированной руки хватало Золтану, чтобы кончить в течение пяти секунд. Вилле кривил губы в усмешке: он привык любить себя обстоятельно и со вкусом. Расслабившись и прикрыв глаза, он перекидывал ногу через подлокотник, а другую упирал в журнальный столик. Вилле продолжал… И в такие моменты этот юный бог был настолько великолепен в своей естественности, что не восхищаться им было невозможно.
***
…Итак, настроение было хорошее, Вилле был слегка пьян и…«а почему бы, в конце концов, и не уступить ему?» - решил для себя он.
Вилле Вало уже знал, что нравится мужчинам и у некоторых вызывает непреодолимое сексуальное желание. Впервые об этом ему сказал тот сорокалетний бизнесмен, который жадно лапал его, больно вжимаясь в пах своим, камнем торчавшим в брюках, членом, в туалетной кабинке на церемонии Emma Gala Awards два года назад.
И Вилле с первой же секунды понял, зачем сегодня пришёл Золтан и какого хрена ему здесь надо.
К своим 23 годам Вилле Вало прекрасно уяснил себе, что в любви на самом деле практически не существует запретов. Он давно выделил для себя тот минимум, который определил как неприемлимое поведение при половом акте или жёсткое табу – это насилие и инцест. Гомосексуальные отношения в этот список не входили. «Пока ты молод, – надо попробовать все!» – Вилле не стал исключением из тех парней, которые жили под этим девизом.
Работа у отца в магазине стёрла всё ханжество, навязанное каждому финну с рождения, а зачатки религиозности, которые пыталась привить ему мать, были давно раздавлены в пыль грузом обширных познаний, которые Вилле вынес из семейного секс-шопа.
…Золтан не спускал с Вилле глаз, и в них светился вопрос. Пустые разговоры постепенно зашли в тупик, и в воздухе повисла двусмысленная напряжённость.
«Будь, что будет!» – и Вало замял сигарету в пепельнице. Убирая руку, он почувствовал, как Золтан схватил его за запястье и сжал. Вилле поднял на него взгляд…
Атака была так стремительна, что Вилле чуть не задохнулся!! Золтан просто смял его и повалил на пол, уронив по пути всё, чего коснулись их тела! Юско лежал на нём, не двигаясь и, не мигая, смотрел в его зрачки, находящиеся в каких-нибудь десяти сантиметрах.
Вилле был ошеломлён. Напор был настолько явным, что парень пришёл в замешательство, и вся его показная спесь и позёрство растаяли как дым…
Наконец, Золтан закрыл глаза. Тело его обмякло, и он уткнулся лбом в ключицу Вилле. Так они и лежали, замерев, пока Юско не почувствовал, как его спину обвивают тонкие гибкие руки…Он поднял голову. Губы Вилле Вало манили и звали… Их первый поцелуй был упоителен! Золтан продал бы душу, чтобы это длилось вечно, чтобы первое прикосновение желанных губ записалось на его подкорку и вошло в его сердце! Он лежал на нём, прижимаясь и дрожа всем телом, пока Вилле не стал задыхаться. Плуто вспомнил, что у солиста астма, и сполз с него. Отдышавшись, Вало сел в кресло и закурил. Самообладание вернулось к нему, и он улыбнулся уголками губ.
Теперь Вилле сам хотел продолжения.
И он уже давно не был девственником.
…Двери серьёзного шоубизнеса распахнулись перед Вилле Вало на рубеже 1995-1996 годов. Он был на седьмом небе. Кажется, его мечты стали сбываться. Кажется, их заметили. Они стали настоящей группой.
Но Боже! Как реальность отличалась от картинки, которую Вилле рисовал себе, когда был семнадцатилетним начинающим музыкантом. Оборотная сторона была грязна, темна и вся опутана паутиной лжи и разврата. Каждую новую жертву эта клоака встречала алчущим взглядом и жадной до свежатины пастью.
Красота и врождённая сексуальность Вилле Вало не осталась незамеченной и сразу же привлекла внимание «особых любителей» околоклубной местной тусовки. Из похабников выстроилась негласная очередь. Его ладную фигурку и нежную мордашку затаскали по съёмкам и фотосессиям, которые с каждым разом становились всё более откровенными, демонстрация тела всё более явной, а косметика вызывающе-сексуальной. Вилле был не против. Он думал, всё так и надо, и они лучше в этом разбираются.
ЭТО случилось в Швеции. Холодным и тёмным февральским вечером 1996 года…
…Его грубо насиловали трое. Разложили прямо там, в студии, под жарким слепящим светом софитов и ламп…Трахали по очереди, выворачивая руки и зажимая рот. Оставляя синяки и укусы. Выжимая из него кровь, мочу и слёзы.
Они ломали его тело. Они ломали в нём всё естество.
Они ломали ему душу…
Он приходил в себя месяц. Никуда не ходил, почти не ел. Выключил телефон. Выключил свет. Выключил себя и своё Я.
Юрки вытащил его..
Вытащил из блевотины, слёз и стресса. Был ему мамкой, нянькой и психотерапевтом. Вытащил из дома, вытащил из глухой раковины и черноты.
…И тогда же он вытащил его из петли…
Юрки Линанкиви был старше Вилле на восемь лет. Он обитал в этой среде уже давно. И этот закулисный мир был ему хорошо знаком. Музыкант знал его законы, порядки и правила. Он объяснил мальчику, что если ЭТО уже случилось, то ему не видать ничего, и не найти покоя, пока он ничей и ни с кем. И весь этот ужас будет повторяться снова и снова, куда бы он не уехал.
Он предложил ему помощь.
Он - предложил ему себя.
Таскал его за собой всюду, не отпуская от себя ни на шаг. По просьбе Вилле он сделал так, чтобы материалы шведской отвратительнопамятной фотосессии были уничтожены. (Кроме пары снимков, которые сохранил для себя на память... vkontakte.ru/photo29916818_139198511)
Вилле чуть было не опустил руки, решил навсегда покончить со всей этой “чешуёй”, но Юрки уговорил его сходить-таки к Аско Каллонену, которого заинтересовала музыка ХИМ и голос Вилле; заставил продолжать выступать и репетировать …На это время Юрки поселился у него. Учил его жизни и всему, что знал и умел сам.
И в ночь своего двадцатилетия Вилле Вало впервые познал радость и удовольствие от мужских поцелуев и объятий. Мрачноватый и угрюмый старший друг был нетребовательным и невероятно нежным .
Статус был определён и установлен.
Вилле оставили в покое.
…Из тех далёких (а, впрочем, не столь уж и давних) лет Вилле Вало вынес чувство уважения и благодарности к Юрки и отвращения к слепящим софитам и любому яркому свету.
Они были вместе почти два года. Жили, иногда вместе работали. А потом…
Потом в группу пришёл Сеппо Вестеринен и положил всему этому безобразию конец.
Его авторитет в музыкальных кругах был непоколебим как скала, и Вилле стал принадлежать только себе и никому другому. Он снова стал свободен, открыт и чист.
Глава №4. «Love You Like I Do»
2000 г.
Лето 2000 года Вилле Вало и Юско Салминен запомнили навсегда. Они провели его в Финляндии, иногда выезжая на летние рок-фестивали. Их любовь цвела и развивалась в полный рост. За это время Вилле написал четыре песни. Песни о своей любви, о своём Юско. И Золтан стал первым, кто их услышал…Они сидели в полумраке комнаты, закрытые от всего мира стенами квартиры и тяжёлыми шторами и наслаждались друг другом…И Вилле пел ему…Только ему…Плуто любил сидеть на кровати и обнимать своего Вилле сзади, когда тот, положив гитару на скрещенные ноги, негромко пел. Юско прижимался ухом к его спине и слушал, слушал низкое рокотанье голоса, сходя с ума от его вибрации и любви…И в эти моменты для них не существовало ничего вокруг.
Собирая материал для нового альбома, ХИМ пытались что-то записывать, мотались по часу в один конец в Лахти, на студию “Petrax”, но Вилле был до того рассеян и увлечён не тем, что в итоге парни оставили это на потом. Да и график, график, график…
***
Сюзанна торопилась. На две недели пришлось срочно уехать к родителям, и она чувствовала, что не успевает. На дворе уже давно август, осенью они съезжают, а новая квартира ещё не совсем готова. Осталось чуть-чуть – кое-где подкрасить, кое-что прибить, и в довершении всего – украсить полочки коллекционными милыми штучками, которые собирал её Вилле. «Любимый…Ах, да! Надо не забыть купить бокалы – мы же будем отмечать новоселье! Господи, сколько денег! Ну и влетела нам эта квартира! Одни счета тянут на 1200 баксов…Но зато – игра стоит свеч!….Наконец-то мы заживём как нормальная пара…Надеюсь…»
Нагруженная сумками, Сюзанна подошла к подъезду и с трудом открыла тяжёлую скрипучую дверь. Две соседки, выгуливавшие своих детей, кивком головы поздоровались с ней и зашептались, улыбаясь. Никто и не подумал ей помочь. Торопливо открыв ключом замок, она, на ходу снимая туфельки, пересекла прихожую.
В квартире был бардак.
В квартире был бордель.
Девушка сразу поняла, что эти две недели Вилле безвылазно торчал дома и торчал не один. Чистота, которую она оставила в квартире, была убита горами банок, упаковок и прочего мусора. «Господи! Нет! Неужели опять?…» Она рывком сдёрнула с кровати покрывало. Брезгливо оглядывая грязное мятое бельё, стоявшее колом от засохшей спермы, Сюзанна почувствовала, что у неё стали трястись руки. Захотелось заорать во всё горло - чтобы лопнули окна, рухнули стены, похоронив под собой всю эту грязь.
Открылась дверь, и Вилле, с упаковкой пива в руках ввалился в комнату.
Объяснений не было.
Сюзанна орала так, что у Вилле звенело в ушах и затрещала голова. Не выдержав, он заперся на кухне, а до него доносилось:
- …ты же мне обещал!…ты просто невыносим!……..я думала, у нас будет семья……Юкка хотя бы мужиком был – в отличие от тебя! Он предупреждал меня…я этого больше терпеть не стану…….-
Открывая дверцы шкафов, девушка двумя руками сметала груды одежды себе под ноги и нервно вытаскивала свои вещи. В поисках пустых сумок, она стала направо и налево крушить стопки дисков, журналов и всего, что попадалось под руку. С жалобным стоном упала гитара. Вилле вылетел из кухни и выхватил инструмент у неё из рук:
- Ах ты…! Да что ты ВООБЩЕ понимаешь?!
И тут деревенская натура финской хуторянки взяла верх, и Сюзанну понесло вовсю:
- А ты! Да ты посмотри на себя! Ты, жалкий… (финское ругательство, одним словом выражающее продажность, публичность и мужскую несостоятельность одновременно. В русском языке аналогов нет) - Мы только-только переехали сюда, чтобы все наконец оставили меня в покое!! Стоило искать новую хату, да ещё и за такие деньги, чтобы и тут продолжалась эта ТВОЯ ЖИЗНЬ?!!! Я не понимаю, кто я в этой твоей жизни!! Я как чайка, жрущая объедки! Соседи косятся на меня с усмешками! Уже!! Ты думаешь, я ничего не замечаю? Ты думаешь, мне легко тут? Я совсем одна – день и ночь! День и ночь! А ты приезжаешь на месяц в году и засираешь тут всё так, что я потом столько же и разгребаю! Да ещё и вашу пид…ю стирать прикажешь? А нафига? Чего скрывать-то?!! Ну - так и нечего таиться от всех!!! Нечего таиться! Давай! Продолжай! Пусть все вас видят! Пусть все видят, кто ты, и какой ты на самом деле… - Сюзанна подскочила к окну и рванула занавеску – Пидор!…Засранец! …Свинья!…Урод!…-
она металась от окна к окну, сдёргивая тёмные портьеры. Гардины трещали, кольца и защепы сыпались дождём во все стороны.
Волоча по полу тяжёлую ткань, Сюзанна сметала осколки кораблекрушения, осколки их жизни, осколки их как бы семьи.
…Звякнули брошенные на пол ключи. Хлопнула дверь.
Глава №5. “For You”
2000 год (второе полугодие)
Гастрольная жизнь шла своим чередом, города и страны сменяли друг друга; автобус, интервью, сцена, интервью, снова автобус…иногда гостиница. Вилле и Золтан были неразлучны.
Новые ощущения были такими яркими и необычными, что Вилле подсел
на них как на наркотик.
Они любили друг друга везде, где было можно (и нельзя) – в пустом гастрольном автобусе, в номерах гостиниц и в гримёрках, в туалетах и коридорах...Они были ненасытны. Ненасытны друг другом. Ненасытны собой. Своей любовью, своей страстью и безумием плоти. Жизнь куда-то отодвинулась и отошла на второй план. Дела, выступления, интервью, награды, звания, овации, восторги, – всё не имело значения.
Значение имела только приближающаяся ночь. Только его губы, только его руки, только его тело, его стоны и хрипы…Они сдавленно шептали имена друг друга, содрогаясь в апогеях страсти и разливаясь соком любви. На их телах не осталось ни сантиметра, где бы не побывали руки и губы любимого. Они забавлялись своими телами и своими возможностями. Они взращивали и лееяли свои фетиши – Вилле волосы, а Юско свою аккуратную тоненькую бородку. Вилле от неё приходил в совершенный восторг. Целуя Золтана, он, отрываясь от его губ, языком повторял её рисунок, продвигаясь от подбородка через щеку к уху…Вилле так возбуждался от этого предмета – ведь это был основной отличительный знак на лице человека, определяющий пол. И сознание того, что перед ним МУЖЧИНА, доводило парня до экстаза.
А отросшие за погода и доходившие почти до плеч тёмно-каштановые волосы Вилле, завивающиеся колечками на концах, сводили Юско с ума. Он любил накручивать их на пальцы, когда они сидели, обнявшись где-нибудь в уголке. Он без конца теребил их, зарываясь руками. (Однажды, Вилле, в шутку, попенял ему: «Что ды докопался до моих волос? У тебя свои есть, вот их и мусоль». Золтан остригся наголо.) И ещё…
И ещё он любил…он любил под конец садиться Вилле на лопатки и, слегка прижимая сверху рукой, тереться своим членом о его шею, двигаясь от её основания в корни волос…У Вилле по всему телу бегали мурашки…Запуская руки в его кудри, Золтан со стоном кончал, заливая своего друга горячей спермой: его волосы и татуировку на шее…
…А потом они, стоя под душем, рьяно оттирали друг друга от липкой скрипучей субстанции и снова целовались, целовались без конца.
Они были счастливы.
Глава №6. «Heartache Every Moment»
2000 год (второе полугодие)
В наркотической эйфории влюблённости Вилле и Золтан совершенно потеряли голову.
А заодно и стыд.
Они тискались в перерывах, лизались во время вечеринок на глазах у всех, зажимались по углам сцены прямо во время выступлений, когда в технических паузах Линде тюнинговал гитару перед следующей песней. Их члены дыбились в штанах к великому восторгу молодёжи в зале.
Всё это раздражало.
С середины осени парни из группы стали роптать и высказывать неудовольствие от всего что видели и давно знали.
vkontakte.ru/photo29916818_141485917
Первым взорвался Линде (кто бы мог подумать!) На одном из концертов в Испании во время исполнения “For You”, – Вилле пропел её, так и не обернувшись в зал, глядя только на Золтана. Раздосадованный автор песни вместе с Миджем нарезали со своими гитарами круги вокруг Вало, делая ему знаки. Вилле как будто ослеп.
После концерта взбешённые парни прижали Вилле к стенке.
Он молча смотрел на них, тяжело дыша и убирая со лба мокрые волосы.
- Надо поговорить.
Линде, уже утративший пыл и на-дух не переносивший всякого рода конфликты, просипел что-то, типа «Я принесу холодного пива», и юркнул в боковой коридор.
Мидже и Вилле спустились в комнату, которую выделили их группе для переодевания и хранения личных инструментов, и заперлись там.
Басист минут десять говорил, не давая Вало вставить и слова. Он и не подозревал, что обладает таким красноречием и напором. Но сегодня его окончательно припёрло. И, кажется, до Вилле стало доходить.
- Вилле…Вилле, послушай…Нам опять надо искать нового клавишника. Ты понимаешь меня?
Вилле обречённо опустил взгляд. Конечно же он понимал…Всё зашло слишком далеко, и он уже сам окончательно в этом запутался и с недавних пор стал чувствовать вину. Из-за того, что отдалился от друзей, что отдалился от жизни, потерял интерес к работе.
- А как же Золтан?
- Ты должен уволить его, – Мидж щёлкнул зажигалкой.
- Но это решаю не я.
- Нет! Это решаешь ты! Скажи ему сам.
- Я не могу…
- Скажи ему! Сроку тебе два дня. А я за это время найду Бартона и предложу ему стать постоянным участником группы, хватит уже с него посессионных выступлений и болтанки непонятно где непонятно с кем. Он классный музыкант. В отличие от некоторых, - Мидж с раздражением посмотрел на лицо Золтана, глядевшее с афиши.
Мигель выключил настроечный комбик, аккуратно вложил бас-гитару в стойку и любовно накрыл её тряпочкой. Накинув куртку, направился к выходу.
- Мидж, помоги мне…- Вало с мольбой следил за ним глазами.
Басист с горечью посмотрел на друга, тяжело вздохнул и кивнул.
…Это значило, что на завтра ему предстояло ещё одно неприятное объяснение.
***
…Они разговаривают уже четверть часа, а Золтан никак не может понять, что происходит. Слова Мидже доходили до него как через вату, смысл знакомых финских слов был заблокирован шоком, который накрыл с первых же фраз.
Его увольняют из группы.
Мидже не церемонился и говорил прямо. Всё было сказано предельно ясно. Единственная причина была обозначена точно и конкретно, и басист не выдвигал других.
-Ах, всё дело только в этом?! – Золтан обрёл возможность говорить. И то, что я всего за год украсил группу своей музыкой, и дал ей новое звучание – не имеет значения? И год ишачил, получая меньше всех? Всё это - за просто так? Вот уж не думаю! – злость распаляла его. – Просто дело в том, что я отнял у вас Вилле. И, прежде всего, у тебя! Всего за полгода он стал моим, и твои десять лет дружбы тебе не помогли, а только навредили. Потому что пришёл такой красивый Я и забрал его любовь, о которой ты только и мечтаешь!!
vkontakte.ru/photo29916818_150545252
О чём ты думаешь ночью, когда вертишься под своим одеялом? Думаешь, никто не замечает? Небось, сам спишь и видишь, как трахаешь Вилле в за…
Медвежий удар в челюсть свалил его с табурета.
Обернувшись в дверях, Мидже холодно произнес:
- Надеюсь, ты знаешь, что сказать журналистам.
Отыграв последние концерты тура в Португалии, музыканты вернулись в Финляндию. Приближался Новый 2001 год.
***
…На выходные Золтан поехал домой в Куусанкоски. Отец возился в гараже. Юско толкнул железную дверь.
- Привет, пап!
- Сынок! - губы старика расплылись в улыбке. – Ну, вот я тебя и дождался! - он стал торопливо вытирать замасленные ладони для рукопожатия. – Хорошо, что на Новый год вы всегда выступаете в Финляндии – я хоть на праздник могу видеть тебя. Ты надолго? Когда следующий концерт, куда поедете?
- В Лондон…Только уже без меня…Пап, я ухожу из группы…Тридцать первого я играю с ними последний раз.
У отца опустились руки.
- Парни сказали, что я стал мешать. Я стал мешать работе, я стал мешать им, я стал мешать Вилле, – его глаза предательски заблестели. – Это конец…Конец….
Отец гладил его по голове, прижав к груди. Совсем как в детстве. Он любил своего мальчика. Любил с тех минут, когда в первый раз увидел его, только что родившегося, сморщенного и жалкого в руках санитарки.
- …Я не буду осуждать тебя. Я никогда тебя не осуждал… И, помнишь, тогда, в 15 лет ты не побоялся рассказать о себе всю правду, я всё понял и принял тебя. Бедный мой мальчик! Я понимаю как тебе трудно…Я же видел его…Он и в самом деле бог…Ваш солист…Такого нельзя не любить…Любовь – это… - старик не находил слов и только продолжал гладить сына. – Мы что-нибудь придумаем. Пойдём в дом.
***
31 декабря 2000 г.
На концерте в Тавастии Вилле Вало объявил об уходе Золтана. Он слегка нервничал, не выпускал из пальцев сигарету, пил много воды и, закончив выступление, как всегда первым делом метнулся в сторону туалета. Гас придержал его за плечо:
- Молодец, что сам сказал об этом со сцены, - он дружески похлопал по худенькой спине Вало. – Не уходи сейчас домой, Мидж сказал, что надо проститься с Золтаном.
- Угу… - желудок Вилле неприятно сжался.
В служебке парни курили, пили кофе, хватали с тарелок сыр. Кто-то чавкал апельсином. Сеппо уехал к семье за новогодний стол ещё с середины выступления, и музыканты чувствовали себя свободно и непринуждённо.
- Ну, давайте за Новый год! Чёрт возьми, новое тысячелетие началось!– Гас разливал вино, - И за последнее совместное выступление с нашим Юско. - Ребята понимающе разобрали бокалы. - Одна команда из Коуволе ищет клавишника, я порекомендовал тебя. Всё будет в порядке.
Чувствуя неловкость, все разом загалдели, наперебой предлагая Золтану идеи и проекты:
- В Финляндии уйма групп, любая будет счастлива иметь в своём составе музыканта из ХИМ!
Разговор быстро свернул на знакомую тему, и все стали обсуждать сегодняшнее выступление. «Всё в прошлом, всё в прошлом» – стучало в голове Золтана. Он понял собственную неактуальность в этой привычной послеконцертной болтовне. Он как будто сразу стал лишним и чужим в этой компании.
Почувствовав себя неуютно и, посидев ещё минут сорок, он, наконец, встал. - Ну, ладно, я, пожалуй, пойду, – парни разом замолчали. Пожелав Золтану всего-всего-всего, они на прощание по очереди сочувствующее жали руку.
Клавишник метнул взгляд на Вало. Тот сидел в углу дивана, сжавшись в комочек, и курил, тиская в руках банку с нагретым пивом. За весь час от него в адрес Золтана не было произнесено ни слова.
- Сходи завтра на базу и забери свои вещи, - Мидж протянул Юско его пуховик. – Охранник тебе откроет комнату. Потом захлопнешь за собой.
Золтан медленно оделся, повесил на плечо сумку. У самой двери, в последний раз оглянувшись на Вало, он наконец-то пересёкся с ним взглядом. Одна секунда, и…Вилле опустил глаза.
Прикрыв за Золтаном дверь, Мидже серьёзно посмотрел на Вилле:
- Ну, вот и всё…- у басиста вдруг перехватило горло. – Господи, Вилле, мы дружим с тобой с детства! Ты же был нормальным парнем!
- Я и сейчас нормальный, - Вилле недоумённо дёрнулся.
- В этом никто и не сомневается. Здесь! – он показал на комнату. – И никто не должен…слышишь? – НЕ ДОЛЖЕН сомневаться там, - он указал большим пальцем на окно позади себя. - И не вздумай ляпнуть про это где-нибудь. Нам такая слава не нужна. Мы представляем другие достоинства и таланты кроме тех, из-за которых у баб на наших концертах промокают трусы, а у некоторых мальчиков свербит в штанах, - он презрительно подопнул ногой свежую кучу бюстгалтеров.
Парни одобрительно загудели.
- Можешь не беспокоиться, - Вилле смотрел на падающие за окном снежинки. – Ничего подобного я не скажу.
«С этого дня ни один журналист не услышит от меня ни слова правды».
- То-то же… Ну что, ребят, поехали по домам, что ли? Всё-таки Новый год, как никак! – и под визги поклонниц парни вывалились на морозный воздух. …Медленно разгребая кучи хлама в репетиционной комнате, перебирая бухты пыльных поводов, груды истерзанного пластика и запутанные клубки старых струн, Юско наткнулся на помятую картонную коробку. «Вилькино порно!» Глаза Золтана недобро сверкнули. «Теперь, когда захочешь подрочить, тебе ничего больше не останется, как представлять вместо этих шлюх меня!» – он быстро стал кидать в сумку кассету за кассетой. Вслед за ними полетели журналы.
В последний раз окинув взглядом комнату, он вышел в грязный узкий коридор. Дверь захлопнулась. Вход в семью «ХИМ и Вилле Вало» теперь для Золтана был закрыт. Навсегда.
***
2001 год.12 января
Великобритания. Лондон
ХИМ уехали в Великобританию. Нужно было прогнать программу с Бартоном перед зрителями, которые их знали и любили, чтобы понять, куда двигаться дальше. Всё прошло хорошо. Вало грустил, вдохновенно пел, был в голосе, парни мимикой и кивками помогали Бартону вступать в нужных местах – всё было как обычно. Только не было Золтана.
vkontakte.ru/photo29916818_133944220?s=1
Отыграв концерт, Вилле укрылся от всех в гримёрке. Он устало сел за столик и положил голову на скрещенные руки. Отчаяние душило его, выжимая слёзы. Как ему не хватало любимого Плуто! Он всем своим естеством ощущал его отсутствие. Его ломало, как наркомана. Он готов был грызть себе пальцы, локти, бросаться на стены и биться головой! Пуститься во все тяжкие, напиться до потери сознания, застрелиться-повесться-спрыгнуть с крыши!!
Размозжить себе череп, чтобы не думать о нем! Вырвать сердце, чтобы не любить его! Выдрать с корнем свой член, чтобы не хотеть своего мальчика! Сегодня на концерте он несколько раз, забывшись, по привычке оглядывался назад себя и видел вместо Золтана другого человека... Господи! Как больно!! Как больно!!!
В дверь тихонько постучали. Вилле провёл глазами по рукаву и поднял голову.
- Вилле, тут какой-то парень, американец. Хочет с тобой познакомиться.
- Кто?
- Он с телевидения. У него своё шоу на МТV.
Вилле равнодушно повернулся к двери.
На пороге стоял Бэм.
Продолжение в коментах
@темы: фанфик
-
-
01.05.2010 в 16:38Глава №1. “Wherever you are I belong, love's singing our song”
2001 год.
Но, как бы то ни было – слёзы слезами, а работа есть работа, да и альбом надо доделывать – как ни крути.
Вилле дулся на друзей. Бурчал что-то, а потом и вовсе сказал, чтобы сваливали куда подальше – в отпуск, например. Да и ради бога! Парни разъехались из страны, а Вилле засел на студии со звукоинженером. И так иногда хотелось крутануть магическое колёсико и переместиться назад во времени!! Когда не было ещё той боли от утрат и потерь, и они втроём с Линде и Мидже только-только начинали…
- Тебе нужно отвлечься, – спустя две недели говорил отдохнувший Мидже. Он был деловым и бодрым. - Пора кончать со всем этим. Давай сделаем что-то новенькое и непохожее на ХИМ. Линде! Что там у тебя за идея была? Вилле, давай-ка, садись за барабаны и лупи посильнее, а то совсем закиснешь у своей микрофонной стойки, и придётся тебя опять искусственно раскачивать! – Мидже протянул другу палочки.
Вилле заржал, вспомнив как блевал после недавних съёмок видео “Pretending”.
–Ага, давай. Так…ну-ка… Да! И на этот раз никаких клавиш! – он в две руки грохнул по тарелкам. “И клавишников”, – прибавил он про себя. “Только я, Мидже и Линде! Как тогда, в детстве…”
…Так появился “Daniel Lioneye”…vkontakte.ru/photo29916818_139727478
Наивный Вилле!
На съёмках видео “Right here in my arms” боль опять вернулась. Ведь эта песня так нравилась Юско! Иногда они, налакавшись вечером вдвоём, развлекались, сидя напротив друг друга и крича в полную глотку припев, смешно растягивали в конце слова, а потом долго хохотали над собой!
Да ещё сюжет видео…Он так точно отражал внутреннее состояние Вилле, как будто сценарист слышал его мысли и сумел заглянуть ему в душу! Вилле ходил по периметру как лев в клетке, и ему казалось, что Золтан был там – за стеклом…И ему не надо было играть роль – всё томление было написано на лице, потому что шло из глубины его любящего и страдающего сердца.
Как ни странно, знаменитый “самотрах своего отражения” был оставлен. «Последнее “прости” моему мальчику и “пламенный привет” всем девушкам, которые раньше мне отказали. Я был тогда недостаточно хорош для вас? Я прыщавая лохматая глиста? А вот и не правда! Моя кожа чиста как у младенца, а от моих волос и фигуры сходят с ума люди обеих полов! И меня будет любить полмира!! А уж кого любить мне, – я буду решать сам. Да будет так!»
Да, режиссёр не прогадал. Клип стал “конфеткой”.
…А на другом конце океана бедный Бэм умирал от любви и желания, закрывшись на ключ в своей комнате и глядя на эти кадры, которые он смонтировал в бесконечное кольцо…
community.livejournal.com/valo_daily/tag/anim...
(шестой пост)
***
2001 год.
США
Всю зиму и весну 2001 года Бэм Марджера был “очень занят”. Он снимал videoskits для CKY-3 и рылся в своих видеоархивах в поисках подходящих кадров для фильма.
Он катался на своём скейте, всунув наушники в ухо, падал, дурачился, занимался членовредительством со своими друзьями и…любил. Любил ХИМ…Любил Вилле Вало. “Пока в моих наушниках звучит ХИМ – со мной ничего не случится !”, – повторял он и верил в это. ("As long as I'm listening to H.I.M I'll be all right !") Как будто музыка и голос взрослого Вилле надёжной страховкой сцепляли его с жизнью.
Да так оно и было, в сущности…
…Вечный подросток в душе, Бэм Марджера всегда любил общаться с людьми постарше. И взрослый Дико был его лучшим другом с детства.
Бэм был младше Вилле Вало на три года. И сама мысль о том, что этот 24-летний парень уже что-то знает, пробовал, имеет опыт и наверняка умеет, наполняла голову Бэма фантазиями, а мошонку спермой.
Бэм лицезрел его лик, развешав фото Вилле по всему дому, а в спальне устроив настоящий алтарь (только свечек не хватало!)
vkontakte.ru/photo29916818_139234896
Попутно на его теле стали появляться татуировки.
…Бэм стянул футболку и привычно оглядел себя в зеркало. Подняв руки над головой, он сцепил их в замок, поиграл мускулами. Зеркало отразило безупречное тело молодого мужчины со спортивной фигурой. Скейтер с удовольствием рассматривал себя. Позавчера он четыре часа рисовал шариковой ручкой на левой руке «эксклюзивный рукав Вилле Вало». Но зато кое-что он уже сделал по-настоящему! Марджера глянул на свой живот…Потом приблизил правую кисть к глазам и погладил себя по запястью…
Бэм решил, что со временем у него будет ещё много татуировок, но эти…Эти он сделал первыми.
И когда парень иногда мастурбировал, смотря на себя в зеркало, он представлял, что это ЕГО рука, ЕГО живот, ЕГО член. Чёрт, это возбуждало Бэма до предела! Он доводил себя до исступления мечтами о Вилле Вало. Он хотел быть с ним рядом всегда! Постоянно! Каждую секунду!
Бэм понял, чем украсить свой фильм. “Неплохо бы договориться лично”,– прищурившись, соображал он. “Отличный повод, и, я думаю, мне не откажут”.
Несколько дней он куда-то звонил, с кем-то переписывался, а 23 мая, не сказав никому ни слова, быстренько скрутился и вылетел в Хельсинки.
25 мая ХИМ под названием “Thulsa Doom” играли в «Тавастии» вместе с “The 69 Eyes”. Все эти три года Юрки краем глаза следил за своим протеже и влюблённость Бэма по отношению к Вилле заметил сразу. «Ну что же, работа работой, а дружба с Бэмом придаст Вилле новый ритм и обмоет свежей струёй его измученное сердечко».
…Юрки тогда в долгой приватной беседе за кружкой пива много чего рассказал Бэму…Он искренне хотел, чтобы его мальчик, его светлый Вилле был счастлив.
В августе Вилле с группой, с лёгкой руки Бэма Марджеры и Джимми Поппа, в первый раз посетили Америку, чтобы сыграть на презентации CKY-3.
Бэм встречал их в аэропорту. Вилле увидел его и обомлел: на подбородке маленького скейтера темнела аккуратная чёрная бородка.
Придурок.
-
-
01.05.2010 в 16:39“А я, прильнув к щелям купальни,
Глотая слёзы наблюдал
Его ритмичную реальность –
Любви и грусти ритуал…”
2001 г. 19-20 августа
США
Всю ночь музыканты, администрация группы и команда Бэма с друзьями отмечали “покорение Америки” в закулисье “Trocadero”, а потом в дорогом баре.
Да! Вот чего хотят ХИМ! Их боготворит Европа - теперь очередь за американской публикой! Они заставят её полюбить свою маленькую холодную страну. И американская молодёжь, бьющая себя в грудь при слове “патриотизм” и поклоняющаяся своему вычурному звёздно-полосатому флагу, будет поднимать над головой скромное бело-синее полотнище и в экстазе выкрикивать имя Вилле Вало.
И именно американец сделает для этого всё возможное и невозможное.
Вот, например, Бэм Марджера. Он был готов лечь костьми и отдать все свои деньги, лишь бы чаще видеть Вилле Вало рядом. В США.
***
Полдень. Бэм разлепил глаза. Чёрт! Он вчера на премьере так нажрался! Вроде бы пили одно пиво, но от близости своего кумира его реально трясло, и “режиссёр Марджера” хлопал банку за банкой. Под конец шоу он чуть не умер от легкого прикосновения Вилле к своему животу и после последней песни, с неохотой покидая сцену, с тоской думал, что “вот всё и закончилось, а что же будет дальше”. На вечеринке он продолжал пить и вовсю старался быть “своим парнем”.
Сидя рядом с Вилле, Бэм ощущал сладкие волны, время от времени катившие по телу, и в конце концов, потопив своё смущение в трёх стопках виски, он “по дружески и запросто” предложил Вилле пожить эти три дня у него.
Рассудив немного, Вилле согласился. А что такого? В гостинице их поселили втроём в один номер, да и хотелось, наконец, по-человечески сходить в туалет и нормально помыться.
…“Интересно, он уже проснулся?” - Марджера спустил ноги на залитый солнцем пол, глянул на свой “иконостас” и натянул просторные летние шорты.
Бэм прошёл по коридору и тихонько скользнул в “комнату Вилле” – как он мысленно окрестил её для себя.
Вилле тихо сопел, высунув наружу нос и свернувшись калачиком.
Бэм сел на пол рядом с короватью. Он смотрел на его лицо, на волосы, разметавшиеся по подушке…Осторожно дотронулся до него. Вилле глубоко спал. Бэм стал гладить его руку…Он рассматривал и водил по замысловатому рисунку татуировки, слегка сжимал его бицепсы, ощущая под гладкой кожей перекат расслабленных мускулов.
Стараясь унять дыхание и бешеный стук сердца, Бэм ладонями нежно обхватил его лицо и стал ласкать кончиками пальцев его скулы, брови, закрытые глаза, коротенькие ресницы…Средние пальцы он просунул в колечки в его ушах и ласкал мочки, а большими водил по губам.
Веки Вилле Вало дрогнули, а губы слегка приоткрылись. Он начал просыпаться. Находясь ещё в полусне, мужчина стал вытягиваться своим стройным телом, зевая и закидывая руки назад. Бэм обнял его обнажившийся из-под простыни торс, и стал целовать…целовать…целовать его губы, заходясь от нежности и наслаждения.
Наконец, Вилле открыл глаза.
- Бэм…
- …
- Бэм, мне нужно вставать…
- …
- Бэм, выйди, пожалуйста, - Вилле потянулся за сигаретами, отворачиваясь от него и незаметно стараясь скрыть свой вставший из-за поцелуев Бэма член.
На ватных ногах Бэм вышел на крыльцо, запрыгнул на скейт и с грохотом скатился со ступенек. После двацати минут надрывных полётов над минирампой, несколько раз упав, вспотев и приведя в относительный порядок свои мысли, он вернулся в дом. Подходя к ванной, Бэм услышал шум воды. Он медленно нажал ручку и приоткрыл узкую щель…
…Вилле яростно любил себя, выгибаясь дугой навтречу упругим струям и запрокинув голову.. Бэм видел его мокрые длинные волосы, прилипшие к полупрозрачной стенке душевой кабинки, его силуэт и растопыренную ладонь, которой он упирался сзади.
Марджера смотрел на это не в силах оторваться, и не смея войти.
Вилле еле слышно простонал и сполз спиной по запотевшему стеклу на пол.
Маленький скейтер смигнул слёзы, сглотнул комок в горле и притворил дверь.
А через полтора часа приехал администратор и увёз музыканта обратно в гостиницу.
Вилле Вало надо было подумать. Он не хотел ссориться с Бэмом, но перейдя грань, он боялся, что их “особая” дружба станет достоянием общественности. Вчера на вечеринке, они с парнями прикинули, что сейчас образ “свободного сексуального фронтмена” будет совсем нелишним, и можно будет наконец расслабиться и перестать врать журналистам про Сюзанну (с которой он расстался год назад), а на вопрос, почему их не видно вместе, нести всякий бред о том, что “она очень скромная и простая, и вообще она не из музыкальных кругов”.
Да и самому Вилле не хотелось опять погружаться в эту болезненную пучину, через которую он прошёл совсем недавно…“Если это случится ещё раз, Мидж меня порвёт!”
Глава № 3 «Haggard»
2002 г.
США, Пенсильвания
В неугомонной голове Бэма Марджеры планы рождались один за другим. Он задумал снять фильм. Специально, чтобы зрители узнали про эту финскую группу, от которой он сходил с ума. И основным и главным в фильме должна быть музыка. ЕГО музыка, ЕГО песни. Для саундтрека как нельзя лучше подходил новый альбом.
“Deep Shadows And Brilliant Highlights” был бесподобен. И красной нитью через весь сюжет фильма будет проходить баллада о запретной любви “Heartache Every Moment” – Бэм давно всё понял…Его любовь к Вилле была безмерна, безгранична и для него вполне определена в своей идее и направленности. Она была запретной. Во всех смыслах. И с точки зрения общественной морали, и осознания невозможности добиться взаимности.
Он ещё не в полной мере познал её на практике, но суть уже понял интуитивно. И основной постулат всей философии мужской любви и дружбы, которая мусолилась тысячелетиями, вдруг пришёл к нему однажды, как голос свыше: “Я хочу стать с НИМ единым целым. Бог мой, Вилле! Ты – во мне, а я в тебе – знак вечного движения, знак бесконечности. Это может получиться только между двумя мужчинами.
Между мужчиной и женщиной – никогда: круг никогда не будет замкнут, как ни старайся.”
Одного из главных персонажей он сыграет сам. И конечно же, его будут звать Вало! Он возьмёт его образ, образ печального меланхолика с последнего альбома, он будет одет почти также, как Вилле….И он опять вставит в этот фильм кадры из CKY-4! Это был такой надрыв!!
***
Июнь 2001 года.
США
…Однажды вечером Бэм пришёл к Францу в выходной. Без звонка, без договорённости. Он был так взволнован, что друг подумал, что произошло что-то из ряда вон выходящее…
Произошло.
После той первой встречи с Вилле, когда они с Джен жались в уголке бара в том лондонском клубе... Мененджер ХИМ сунул им тогда пригласительные билеты, чтобы они наконец свалили из гримёрки и оставили растроенного музыканта в покое. Бэм с подругой тянули халявное пиво, и он во все глаза следил за Вилле….Вало подошёл к ним. И эти полчаса решили всё и расставили всё по местам. Бэм чувствовал, что Вилле был не просто мужчиной. Это был бог секса и любви, Бэм ощутил на себе его бешеную энергетику, от которой можно тронуться рассудком. Эмоциональный Бэм не стал исключением. Он попался… Не на удочку, нет! В собственные сети, которые плёл уже несколько месяцев. Всё это время он мучительно старался выбраться из них и, барахтаясь, увязал и запутывался ещё больше.
А сегодня вечером он достиг особого состояния своей души и самоощущения…Он достиг грани перехода, когда старое "Я" умирает, и ему на смену приходит новое осознание и принятие самого себя.
- Джо, идём снимать!
- Куда? С ума сошёл? Скоро ночь!
- Джо, бери камеру!!
- Бэм, какого чёрта! Если это для CKY, то почему не взял оператора? Почему надо дёргать меня?
Но Бэму сегодня нужен был друг. Старший друг.
Франц, взяв аппаратуру, вышел из коттеджа. Увидев в сумерках наступающего вечера Марджеру, он вылупил глаза.
Бэм был странно и непривычно одет. На его голове красовался котелок. На его груди висели чётки с крестом. Его глаза были обведены чёрным.
Марджера привёз его на скоростную магистраль. Франц целый час снимал Бэма, который неподвижно стоял на средней полосе, уставившись подведёнными глазами в объектив. Выражение его лица было…Франц таким его видел впервые… Потом Бэм пошёл по полосе. Мимо с рёвом неслись автомобили, ослепляя светом фар. Джо чуть дурно не стало.
По дороге домой, Бэму опять что-то взбрело в голову: он потащился на крышу какого-то здания. Франц снимал, как Бэм шёл по парапету, молча и сосредоточенно смотря себе под ноги. Потом он лёг на него животом и свесился вниз, держась одними руками.
- Бэм!!
- Снимай!
- Бэм, что ты делаешь?! Влезай обратно, я сейчас руку дам!
- Не опускай камеру! Снимай! Джо! Мне трудно висеть! СНИМАЙ!!!
…Франц знал, что Бэм экстремал, но чтобы вот так – без страховки, на безлюдной крыше семиэтажки…
…Эти кадры распада и нового слияния “своего Я” Бэм вставил в
CKY-4. А теперь их же зрители снова увидят в фильме, который он задумал…«Haggard»…Отверженный…проклятый…несчастный….
…О, Боги…
-
-
01.05.2010 в 16:40и обманом наполнила сердце моё…»
30 августа 2002 г.
Мексика, “Obscuro Festival” ,
Временная гостиница для участников фестиваля
…Они вовсю целовались, сжимая друг друга в объятиях, и Вилле руками и губами помогал Бэму снимать возникавшее напряжение. Бэм просил большего. Он хотел любить Вилле по настоящему, в полной мере и полном объёме, и морально давно был готов к этому. Вало был непреклонен. Он не мог себе этого позволить вот так, без любви…Без той всепоглощающей любви и страсти, от которой хочется упасть на колени, и от которой дрожат все твои члены…Он всегда мечтал о таком чувстве…Всю свою жизнь…А Бэм…И вообще, на пороге своего двадцатипятилетия Вилле Вало невольно да задумывался о статусе, и ребята из группы и все его друзья в последнее время стали усердно искать ему подругу, знакомя Вилле с мало-мальски известными девушками и женщинами.
Но целоваться он любил! Женщина, мужчина, какая разница! Его губы горели от поцелуев, и как будто были созданы именно для этого! Бог не поскупился и придал им такую идеальную форму и размер, что они притягивали к себе многих, кто видел их - без различия полов и возрастов. Как будто все его нервные окончания, весь центр сексуального наслаждения был сосредоточен в них! Да, да, так оно и было! Губы Вилле были постоянно заняты : микрофоном, поцелуями, сигаретой, горлышком бутылки, а до пяти лет – соской. Он не мог без этого жить! И их чувствительность была невероятной.
Бэм с наслаждением целовал его, ощущая своими губами и языком, как они постепенно наливались, становились мягкими и горячими. Вилле в возбуждении быстро дышал…Бэм ласкал его обнажённый торс, гладил и мял его набухший твёрдый член сквозь ткань джинсов. Вилле прижимал голову маленького скейтера к груди, обхватывая его за подбородок, и Бэм брал в рот и нежно посасывал его пальцы, слизывая с них сигаретный запах, который отныне и навсегда ассоциировался у него только с этим человеком, с этим мужчиной, который лежал сейчас подле него и наслаждался ласками, которые дарил Бэм …. Сердце Вилле Вало громко и часто билось, и Бэмовский пульс толкался в унисон…В конце Вилле чуть раздвигал ноги, и совершая еле заметные плавные движения тазом, тянулся за ладонью Бэма, постанывая…
И кончал прямо так, в плавки и застёгнутые наглухо джинсы.
Разряжаясь таким образом, Вилле потом всегда улыбался.
…Люди, вы слепые идиоты! Вы восхищаетесь улыбкой Джоконды! Ухмылку этой мягкотелой, бесформенной бабы с белесой кожей вы называете совершенством?! Вы спятили! Совершенство живет в наши дни и сейчас оно улыбается, убийственно просто и естественно...
Бэм тоже заулыбался во весь рот. Вилле свесился с кровати, и, перебирая руками по полу, стянул своё тело вниз. Он улёгся на полу - там было попрохладнее. Бэм свалился с кровати вслед за ним и лёг рядом, положив ему голову на живот. Они, утомлённые поцелуями и ласками, начали вполголоса болтать. Бэм стал делиться своими планами в отношении дальнейшего продвижения ХИМ в США:
- Продай мне хартограмму! Я буду печатать её везде, буду использовать на полную катушку в своём скейт-бизнесе и во всех проектах! Во всех своих фильмах, которые, между прочим, очень популярны! А твоя музыка будет звучать в них! Я сейчас снимаю кое-что…один фильм…Про любовь! – он слегка куснул Вилле в голый живот и тут же поцеловал это место. – Уступишь часть прав? Ты только представь: американцы запомнят этот символ, а на следующем альбоме – вы, ведь кажется, вот-вот засядете за запись? Представь: на обложке не будет фотографий. Ведь не все знают твоё лицо! На обложке будет изображена только хартограмма. А этот знак люди уже будут хорошо знать, и сразу поймут, что это за музыка, как увидят диск на полке! Представляешь, сколько копий вы продадите в США и не только!
Коммерческая жилка Марджеры, выросшего в Америке, непрерывно пульсировала идеями, он говорил сумбурно, захлёбываясь словами.
- Бэм, я не знаю…Надо подумать...
- Вилле, сколько ты хочешь за это? Я всё отдам, лишь бы ты любил меня! – проговорился Бэм и прихлопнул рот ладонью.
Музыканту стало гадко.
- Вот вы все, американцы такие! Думаете, что за деньги можно всё купить, и даже любовь!
Они замолчали оба…Вилле пятернёй пригладил растрёпанные вихры Бэма.
- Ладно, шлёпай отсюда, мне надо переодеть трусы и джинсы. Так и не удалось отдохнуть. А завтра у нас очень серьёзный концерт на фестивале.
- Можно к тебе вечером? – Бэм с надеждой взглянул на него.
- Посмотрим. Позвони мне.
***
В декабре 2002 года они снова встретились в США, в Лос-Анджелесе, на сведении «Love Metal».
Бэм, протосковав полгода и занимаясь съёмками фильма, однажды хлопнул себя по лбу: «Господи! Почему я не снимаю Вилле? У меня всё есть для этого. И я смогу снять его так, как захочу. Ведь я режиссёр. Тем более, они в конце года собирались сюда».
И он быстро набрал е-mail Сеппо Вестеринена.
15 декабря 2002 г. в Лос-Анджелеском театре они снимали видео «Buried Alive By Love». Бэм был счастлив, он весь светился… Всё дни, пока шла работа над сведением четвёртого альбома, Бэм и Вилле были неразлучны. Бэм не расставался с камерой, снимая всё подряд. Вилле забегал на полчаса в студию, прослушивал, что было сделано Тимом за день, и они с Бэмом шли в бар, а потом в гостиницу. Марджера был готов носить Вилле на руках.
***
Несколько месяцев спустя, они снова увиделись, в Чехии. Бэм нарочно выбрал для съёмок Европу. С её старинными замками и церквями, с её историей и мистикой. Свою романтическую привязанность к Вилле Вало он хотел заключить в атмосферу таинственной, недоступной и неразделённой любви.
Но, чёрт возьми! Такого идиотизма Бэм ещё не встречал!! Это вам не Америка, где стоит только выложить бабки, да щёлкнуть пальцами, все тут же забегают и сделают для тебя всё что нужно. Нет! Это же - Прааааага!!
Три дня были смяты в один бесформенный комок под названием
«решение тупых проблем». Поиск модели, многочасовые тёрки по аренде замка под Пласковицей, глупая забывчивость ответственного за реквизит на площадке – всё это бесило Бэма, который ухлопал кучу денег.
Они пили все три дня. И почти не спали. И нормально побыть наедине было абсолютно негде и некогда.
Бэм изнывал. Он увивался вокруг Вилле, как второклассник возле девочки, привлекая его внимание. Он сыпал двусмысленными намёками о взаимных симпатиях, слово «секс» и «сексуальный» не раз слетали с его губ. (Детский сад, право слово!)
Но дело было сделано, необходимый видеоматериал отснят, и они разъехались каждый в свою сторону, каждый по своим дальнейшим делам.
-
-
01.05.2010 в 16:40« Нет укоров, ни страха, ни липкой тоски, что горчит, и похожа на мед. И давно я не плачу, упиваясь сполна тем, что гадкая ложь мне дает» (Февраль 2004 года. США)
Прошёл год…Год бешеной раскрутки и туров в поддержку «Love Metal».
Зимой, в феврале 2004 года они снова были вместе. ХИМ надумали выступить в нескольких американских клубах, дабы анонсировать весенний месячный тур по Америке.
«Очень кстати! Можно успеть поснимать Вилле. Надо сделать новое видео», - сценарий «And Love Said No» уже месяц лежал у него дома на столе, и Бэм ждал удобного случая, когда ХИМ будут здесь.
Недавно Вилле с группой записал «Solitary Man», и Бэм решил, что можно будет два видео снять одновременно за два дня. А пока он занимался тем, что писал раскадровку и прикидывал возможности применения видеоэффектов и использования необычных ракурсов съёмки. Как лучше снять, что показать, как раскрыть Его образ и смысл песни…На улице была зима, промозглая и застывшая в ожидании весны, и Бэму хотелось, чтобы атмосфера холодной таинственной натуры Вилле Вало коснулась каждой пары глаз, которая увидит это. Может быть, ему перенести на плёнку кусочек родины Вилле? Кусочек ветренной и снежной Финляндии?
…Ах, Финляндия! Бэм буквально влюбился в эту маленькую страну, о существовании которой он практически не знал раньше, так как американское школьное образование не смогло рассказать ему об этом. Да и учеником он был ещё тем…
“Ville, Finland, Ville, Finland”, – изображение букв рисовалось и крутилось в его голове, сплетаясь в узоры и фантастические цветы. “ Finland! Родина моего любимого… Finland …Если б я мог, я сделал бы Финляндию ещё одним штатом США, нахрен!” Бэм тряхнул головой, видение рассыпалось. Но зато у него родилась необычная идея графического оформления клипа. Такие завитушечки он уже использовал однажды…Для своего скейтерского профайла. И теперь он использует эту красоту ещё раз. В одном из пригородов Филадельфии Бэм арендовал старинный особняк, с виду напоминавший средневековый замок. (… Ах, Бэм, Бэм… Неисправимый романтик! “The Sacrament” ему было недостаточно…) Как Бэм и планировал, съёмки «And Love Said No» и «Solitary Man» проходили одновременно и заняли два дня. Ночь между ними Бэм твёрдо решил провести с Вилле. Он уже понял, что алкоголь расслабляет музыканта и делает его более доступным, поэтому пиво лилось рекой. После бара они валялись на кровати в номере Вилле и продолжали пить. В какой-то момент Бэм стал задирать его, и они свалились на пол. Они забарахтались в узком промежутке между стеной и кроватью, вдвоём одновременно пытаясь выбраться. И тут Вало почувствовал бедром твёрдый эрегированный член Бэма. Бэм навалился на Вилле с поцелуями. Лежать стало неудобно, и они опять разлеглись на мокрой от пролитого пива кровати. «Раз уж без этого не обойтись, пусть это будет просто как очередной акт самоудовлетворения, только вместо моей руки будет чей-то рот. А почему бы и не рот Марджеры? » - туго ворочая пьяными мозгами, цинично решил Вилле и расстегнул ширинку. Они устроились в подходящую позу, и Вилле весь ушёл в собственные ощущения, еле-еле перекатывая за щекой член Бэма. Раздеваться он и не подумал.…
Бэм давно кончил (Вилле только сплюнул, да рот вытер), а он всё лежит и никак не дождётся конца. Он просто пьян…Поняв, что это может продолжаться бесконечно, он выгнал Марджеру в свой номер и через пять секунд уже мертвецки спал. Наступило утро, съёмки продолжались… Вилле раздели, загримировали…Бэм пожирал его глазами, а тот лишь смотрел да улыбался. Он ничего не помнил. То ли это ему приснилось, то ли ещё что…Он даже не заострял внимание. Единственной мыслью сейчас было - поскорее бы сняли эпизод - чтобы одеться и снять похмелье.
Бэм снимал уже четвёртый клип для Вилле Вало и ХИМ.
«Solitary Man»…Вот уж воистину!
И Бэм снимет Вилле так – как он ВИДИТ его – невозможно-желанным-неприступным-и-измученным-как-Иисус-на-распятье. И пусть все говорят потом, что вздумается! Он умирал от любви к Вилле, и ему хотелось, чтобы отражение его испепеляющей муки было видно на кадрах. «И никаких шапок! Пусть на его голове красуется терновый венок. Да! Вот так будет лучше всего!»
Девять месяцев спустя…
декабрь 2004 г. США
Съёмки очередной серии «Viva la Bam» 4 сезона шли наспех и кое-как. Бэм задёргал всех. Он торопился. Через несколько дней Вилле уезжает из Штатов, а он так и не повидал его. Второго декабря, на всё плюнув, он сорвался в Сан-Франциско. Он чувствовал, что в крови кипит адреналин, и если он не освободится от этого – он кого-нибудь точно убъёт. На бедном Новаке уже не осталось живого места. Райну тоже порядком доставалось. А Сэт…
Короче, с этим надо что-то делать – и нетерпение гнало и гнало Бэма на юг.
Он приехал в пять утра. Пока регистратор искала его фамилию в списке вип-гостей, медленно ведя вниз пальчиком, Бэм достал из внутреннего кармана плоскую флягу с виски и сделал несколько глотков. Торопливо черкнув в журнале, в колонке «Допускается в любое время», не дожидаясь лифта, взлетел по лестнице на третий этаж и постучал в номер Вилле Вало. Его сердце колотилось так, что казалось, было слышно на весь коридор. Возбуждение достигло предела, и он, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, ждал, пока Вилле, чертыхаясь и всех матеря, натягивал штаны и, гремя ключами, отпирал дверь.
- Бэм? Какого…
Бешеный натиск скейтера протащил Вало сквозь узкую прихожую в комнату. Марджера повалил его на ковёр - «Привет, Вилле!!…» - стал сдирать с него джинсы. Вилле вскрикнул - зубчики расстёгнутой молнии зацепили его волоски на лобке – он спал без плавок, так как на ночь выстирал их. Бэм одной рукой перевернул его на живот и всей массой навалился сверху, полностью придавив и лишая возможности двинуться. Нащупав, до конца всадил в парня свой член, горящий от возбуждения.
- Ааа..!! Ах ты, сука!!! – заорал Вилле.
Бэм за длинные волосы быстро поднял его голову и зажал ему рот и нос в сгиб локтя. Вилле что-то орал по-фински во всю глотку, задыхаясь и кусая толстый кожаный рукав зимней куртки Марджеры.
Бэм кончил меньше чем за минуту и тут же, в ужасе от содеянного, задом стал отползать к стене, путаясь в спущенных штанах и скользя ботинками по мокрому полу. Вилле резко развернулся и кулаком нанёс ему в лицо два коротких сильных удара. Замахнувшись опять, он увидел, что Бэм расширенными глазами смотрит на него и в парализовавшем его отчаянии даже не делает попыток пошевелиться. Вилле опустил руку.
- Убирайся вон, – прохрипел музыкант и схватился за горло: Бэм повредил ему кадык.
Два последних концерта пришлось отменить. Вилле Вало «неожиданно заболел ларингитом»
***
…Что то надломилось в них тогда…В них обоих.
2005 год был роковым.
После того, как «Dark Light» был записан и выпущен, Вилле сделал своей девушке брачное предложение. Он хотел начать новую жизнь. Он думал, что сможет изменить себя. И он хотел раз и навсегда поставить Бэма Марджеру на место. В США Вилле бывал регулярно. Работа, работа, работа…Постоянные выступления, постоянно берут интервью…Бэм таскался за Вало как привязанный. Но игнор со стороны музыканта был полный. «Тусуешься? Ну и тусуйся рядом. Делай что хочешь. У меня своя жизнь», - Вилле стрелял глазами, пил вместе с Бэмом, улыбался, но не позволял тронуть себя и пальцем. Марджера бухал, курил траву, блевал и продолжал с маниакальной настойчивостью ползать за фронтменом ХИМ.
Все время записи в том Лос-Анджелесском особняке Вилле Вало издевался над Бэмом и над его любовью. И хотя для всех окружающих Бэм и Вилле были друзья-не-разлей-вода, только они понимали, что происходит между ними. Вилле не простил Бэму насилия. Насилие – это неприемлимое поведение партнёра при половом акте. Кому как не Вилле знать это!!
После того неприятного эпизода 2 декабря 2004 года в Сан-Франциско, Бэм валялся у Вилле в ногах, вымаливая прощение. Он дарил ему дорогущие сотовые телефоны последних моделей, плейеры, модные электронные игрушки для взрослых, он готов был подарить ему всё. Напрасная трата денег. И хотя подарки Вилле принял (да! Он любит подарки и никогда от них не отказывается, даже от самых дурацких, которые ему шлют фанаты) он его не простил.
Бэм держался изо всех сил, сохраняя лицо перед всеми и перед видеокамерами. И перед Йонной Нуйгрен. Это было мучительно – улыбаться, когда хочется разгромить всё вокруг и придушить и её и Вилле заодно.
vkontakte.ru/photo29916818_130490629
И Вилле страдал не меньше… Он заливал своё чувство злости и жалости к Бэму. Почти каждый вечер он был пьян. Временами на него нападал психоз. Один раз он закончился ужасным приступом астмы, после другого – Вилле обрезал себе волосы.
…Бэм тоже балдел от его тёмных кудрей…И Вилле знал об этом. Он специально дождался, когда Марджера уедет на два дня по каким-то делам, и прямо в студии звукозаписи отхватывал себе прядь за прядью, и в итоге снял всю свою красоту почти в ноль.
-
-
01.05.2010 в 16:41Глава 1. «Hide my heart where all dreams are entombed»
2006 год.
2006 год был для Вилле Вало годом его тридцатилетия и годом глухоты, черноты и алкогольного безумия.
“Dark Light” высосал его до дна.
Усталость и истощение были такими, что уже начинали влиять на мозг и психику.
С начала 2006 года Вилле практически не бывал в Финляндии, разъезжая по миру с “Dark Light” . Потом надолго уехал в Америку.
К тому же опять пришлось менять квартиру. Но только на этот раз, и окончательно - это будет отдельный дом. И чтобы никаких соседей в радиусе ста метров, можно больше!!
…Все четыре дня февральского российского тура 2006 года Вилле не просыхал. Это же Россия! Водки – залейся, и стоит копейки!
С глубокого похмелья, злой и раздражённый, Вилле вернулся домой.
С Йонной у него давно шли нелады, и, кроме как на повышенных тонах, они уже не разговаривали.
Вилле жутко устал, болела голова, он никак не мог расслабиться, и через час пребывания дома обнаружил, что у него вышли все сигареты. Вот чёрт!
Где-то была заначка…Вилле стал лазить по своим шкафам с одеждой. Там лежали его концертные вещи, сценические элементы одежды, которые надевались только на выступления. Давно…Сейчас он уже не ходил в этом и не выступал. Вилле обратил внимание на пустоту одной из верхних полок…Там хранились шарфы, кашне, бэйджи с фестивалей, его ремни с пряжками под символику ХИМ и другая памятная мелочь.
- А где всё? Ты зачем убрала?
Оказалось, что не убрала.
…Йонна Нуйгрен несколько раз покупала себе кокаин. И деньги добывала простым и необременительным путём: она тиснула через подругу (а та, потом, через свою) кое-что из одежды Вилле Вало, в частности, два знаменитых на весь мир ремня. Вещи в мгновение ока были раскуплены бешеными фанатами за такие же бешеные деньги.
Это было уже слишком!!
Вилле не жаль было денег. И эта одежда ему была не нужна.
Просто он никогда ничего не выбрасывал, накапливая хлам из года в год и таская его с квартиры на квартиру. И не просто так. И не только по отцовской привычке, которую наблюдал с детства.
Вилле боялся, но тщательно скрывал этот страх. Он опасался, что его вещи попадут в руки сумашедших и станут частью магических обрядов, направленных на него.
Вы улыбнулись? Вам кажется это смешным и глупым? Мелочным и дурацким идиотизмом? Вам кажется невероятным, чтобы звезда рока, поющая о любви и смерти и разговаривающая с журналистами про собственные похороны, опустилась до предрассудков?
А Вилле так не казалось. С тех самых пор, когда в Европе, одна ненормальная не отхватила у него прядь волос, чудом не выколов правый глаз ножницами. В первый момент музыкант испугался, но потом уже шутил по этому поводу в ближайшем интервью.
После, одна пожилая гримёрша, отозвав его в сторонку, сказала, что это – Старый Свет – это Европа. Славянская. Древняя. Языческая. И, возможно, ничего страшного и не случилось, но ты, молодой человек, имей всё-же на будущее… «Неужели ты, финн, скандинав, никогда не слышал про это?».. Вот, всё в таком духе. (Да, да, бабушка, ему что-то такое говорила – припомнил он тогда…)
С тех пор Вилле вообще старался реже держать голову непокрытой, скрывая волосы под шапкой, и не снимая её даже летом и в помещении. Она стала частью его имиджа на несколько лет. И до сих пор без головного убора Вилле чувствует себя неуютно.
…Йонна с Вилли опять стали орать друг на друга. Когда слова кончились, в ход пошли руки и посуда. Стыдобища!!
В дверь кто-то загрохотал ногами:
- Эй, вы! Наркоманьё! Заткнётесь вы или нет?!!
Вилле вылетел на площадку. Пожилой сосед в майке, с пузом навыкате, был настроен весьма решительно. Из соседней квартиры в приоткрытую дверь злобно сверкал глаз его супруги:
- А ну, закрой рот, ты, ненормальный! Пидор!!
Вилле рассвирипел. Сосед еле-еле успел захлопнуть дверь, как об неё разбился горшок с чахлой гортензией, которую не поливали лет сто.
Полиция приехала быстро – не успела осесть пыль от сухой земли…
Утром, выйдя из участка, Вилле прямым ходом направился в контору по продаже жилья.
Скинув на плечи верных друзей хлопоты по перевозке вещей и обустройству четырёхэтажной башенки в районе Мунккиниеми, он с облегчением укатил в Америку с пустым карманом, вложив в отдельный собственный дом всю наличку, что у него была на тот момент.
***
…Йонна слонялась по пустой и осиротевшей квартире, нечёсаная, неприбранная, некрасивая, не принимаясь по настоящему ни за одно дело. Да и какой теперь смысл? Вилле съехал, свои вещи вывез, а она… Сначала она пыталась круглосуточно занять себя, пропадая на трёх работах. Вымотавшись за 14-часовой рабочий день, потом долго лежала в постели, не в силах заснуть. Пила таблетки…Пила алкоголь…Курила сигарету за сигаретой…
В чулане она откопала старую, забытую футболку Вилле, и одевала её ко сну, просыпаясь иногда среди ночи от тревожных видений, и тряслась потом в беззвучных горьких рыданиях. С каждым днём Йонна опускалась всё ниже и ниже на глубину серой депрессии, перестав в итоге совсем выходить из дома, пока не приехала мать и насильно не вывезла её прямиком в больницу.
…А Вилле распрямился, побрился и в апреле успел в Лос-Анджелесе сняться в новом видео на песню “Killing loneliness”. Он был великолепен! Всё обаяние и грация вернулись к нему, и режиссер показал музыканта во всём блеске! Волосы отрасли, его прекрасно одели, и Вилле опять закрутил своими бёдрами и затянутой в стильные брючки попкой перед камерами, заставляя всё заинтересованное в нём население судорожно вздыхать и сглатывать.
vkontakte.ru/photo29916818_149099270?s=1
…Бэм зеленел от злости!! Он! Он! Он должен был режиссировать это видео!! У него всё было готово, всё прописанно и продуманно!! Ну как же так? Ведь Вилле его лучший друг! Ну почему? Ну где он? Ну что он там себе думает вообще?
Вилле Вало, сытый, пьяный и довольный, отдыхал, наслаждаясь недельной паузой в графике, зависая с Брэндоном Новаком в Майами:
- Вот смотри: нажимаешь сюда, щёлкаешь здесь, а потом – опа! И вбиваешь свои данные, - Новак учил Вилле создавать свою личную страничку знакомств в интернете.
- Ой, да не умею я! Нафиг надо, я всё равно не буду заходить сюда.
- А можно ещё страничку музыкального проекта забацать… Вот, например, типа у нас с тобой группа… и называется она…, - Новак защёлкал мышкой…
- “Фак”! – заржал Вилле
- “Мерси фак”! – и Новак от смеха ткнулся носом в клавиатуру. – И играть мы будем панк! Грязный, развратный и скандальный!!
… Они хохотали, пили пиво, курили… короче, страдали фигнёй и тупизной.
-
-
01.05.2010 в 16:422006 год.
Йонна с помощью докторов, мамы, подруг и ручного вязания выползла из своих проблем и воспылала желанием опять видеть Вилле. А как же! Не вечно же в ресторане работать! Да и молодые девушки-модельки щучками выхватывают все мало-мальские контракты прямо из под носа!… Ну…и Мунккиниеми отличный район…
Одним словом, в пятницу, 16 июня 2006 года она нарисовалась в Сейонайоки, прихватив с собой для верности и моральной поддержки старого друга, который был с ней всё время, пока она лечилась и приходила в себя.
Она позировала перед фотографами на backstage в летнем ресторанчике, блистала улыбкой, прекрасной формой, не давала никаких интервью и с нетерпением и дрожью в сердце поджидала Вилле, когда тот наконец-то прилетит на закрытие 28 сезона “Provinssirock“.
… Вилле был как выжатый лимон. Да и парни из группы чувствовали себя не лучше. Но он был рад ей, и Йонна, запрыгнув в их гастрольный автобус,
прокатилась четыре километра вместе с ними до берега реки, где располагалась зона рок-феста.
Вилле выступал через силу. Во время всего выступления пил пиво, и выглядел очень уставшим. (Но он и правда, жутко устал!) Сразу же после концерта, вернувшись в центральный отель Сейонайоки, Вилле, набрав полные руки «пенного напитка», вместе с Йонной скрылся в номере.
В гостиничный ресторан в эту ночь они так и не спустились, положив большой ф… на вечеринку и оттягивавшихся на ней друзей.
… Ну да! Да! Да! Он переспал с ней! Ну, с кем не бывает! По старой памяти, так сказать… Тем более у него давно никого не было, да и у неё, тоже. Утром, они, как два голубка, сидели на террасе отеля и похмелялись пивом из одного стакана, нимало не заботясь, какие там любопытные глаза смотрят из-за кустов.
Журналюги возбудились не на шутку, и Йонна, сдуру решив своими недалёкими цыганскими мозгами, что сей незначительный факт, как пара-тройка трахов, может что-то решить и изменить их отношения, стала направо и налево трендеть о предстоящей свадьбе и будущем материнстве.
После небольшого отдыха, ХИМ вернулись в Америку.
Йонна уехала с ними.
Бэм продолжал улыбаться и скрипеть зубами от злости. Сидя за одним столиком, он был “…так рад за вас! Вы такая классная пара! Вот моя старая знакомая Мисси, так мы с ней…”
Вилле не слушал. Он просто тупо пил. Мутными глазами смотрел на огни и свет ресторанной танцплощадки сквозь силуэт бутылки с дорогим алкоголем, подливая и подливая себе без конца.
Бэм потащил Йонну танцевать. И тут пьяный Марджера повёл себя совсем не по-мужски, а как базарная склочная баба: обнимая в танце девушку, стал нашёптывать ей всякие гадости, мерзости и пошлости про Вилле.
И про себя с Вилле. И про Вилле с другими мужчинами….пока не получил от Йонны оплеуху.
Но пощёчины были фирменной “фишкой” Бэма Марджеры, и никто даже не обратил на это внимание, думая, что он дурачится, как обычно.
- Неправда! – злобно зашипела она, - Просто Вилле пьёт, и у него…Я не верю тебе!! – и Йонна убежала в гостиницу.
Поздним вечером Бэм доволок Вилле до своего номера. Фронтмен ХИМ был близок к полутрупному состоянию от запредельного количества алкоголя, выхлестанного за весь день. Марджера раздел Вилле и целый час елозился на нём, снимая все “доказательства” на скрытую камеру.
Ой, что потом было!
Йонна разъярённой фурией бросалась на них обоих, Вилле и Бэм избивали друг друга, оба красные и с перекошенными от ненависти лицами. Они втроём разгромили весь номер, все стёкла, зеркала и посуду… Прибежавший персонал был обруган с ног до головы, так, что дело чуть не кончилось полицией и подачей администрации отеля в суд.
Еле еле удалось замять это, и ни одна сволочь из числа папарацци не пронюхала сей скандал.
Бэму не впервой было отмазываться от неприятностей и решать все дела простым киданием пачек с долларами на лапу. А Вилле начинало трясти от самого слова “судебное разбирательство” после той некрасивой истории в 2004 году, когда ХИМ перешли на новый лейбл. Он предпочитал сваливать всё на адвокатов и вместо судебных бумаг держать в руках тексты песен.
Умирая со скуки и исходя желчью, Йонна, перекрасившая волосы, и в тёмных очках, закрывающих пол-лица, одна с утра до вечера торчала в прокуренных, заплёванных казённых коридорах.
И, встретив там однажды первого попавшегося парня, который был так-ничего-себе, в итоге со злости выскочила за него замуж.
***
2006 г. осень.
Финляндия. Хельсинки, р-он Мунккиниеми
Вилле Вало сидел в своей башне и вторую неделю пил.
Третьего дня он посмотрел новую Бэмовскую полнометражку
“Придурки-2”. Этот фильм просто убил его.
Такого изощрённого членовредительства Вилле ещё не видел. Всё, что вытворял Бэм до этого, казалось теперь цветочками. Двадцатишестилетний Марджера стал настоящим мазохистом. Кому-то постороннему все приколы покажутся просто дурацкой шуткой (тем более, что улыбка не сходила с лица Бэма), в крайнем случае, пошлостью и просто гадостью, которую и смотреть то противно…Но не Вилле. Он смотрел на это и чуть не плакал.
Издевательства над собой этих взрослых тридцатилетних мужиков поражали. Они терзали не просто свои тела, они причиняли боль своим детородным органам. Их члены кусала змея, они засовывали себе в задний проход бутылки с пивом, прыгали с моста, связанные друг с другом за причинные места…
Бэм залезал с голой задницей на лестницу, а снизу, со скоростью реактивного снаряда (и с такой же силой) летел огромный фалоимитатор и бил его в анус. Райн накалял на огне металлическое клеймо – в форме мужского полового члена - и ставил отметину Бэму на правую ягодицу…
“Урод, козёл, придурок бородатый!!” – сглатывая комок в горле, про себя рыдал Вилле. Тут же не к месту вспомнилась Йонна: “И эта истеричка! Возомнила себе непонятно что! Какая свадьба? Какой ребёнок? Она что, совсем? Не нужен мне никто! Какой я отец, какой муж?…Ну зачем она опять мучает меня?… Ничего у нас не получается с детьми… Какие разговоры после этого могут быть?…” Вилле вспомнил Сюзанну: “И как с женщинами жить вообще? Что за … (неприличное слово)”
И он мысленно ударом ноги столкнул с постамента мраморное безрукое изваяние – воплощение и символ женской грации и красоты, и оно разлетелось в его мозгу вдребезги.
“ С женщинами покончено! Венере конец! Она умерла для меня, погибла!”
Да! Так он и назовёт свой новый шестой альбом.
***
…К концу года алкоголь стал заполнять его разум до краёв. Он стал необходимостью. Он топил в нём свою усталость, свои потери, свои страхи и разочарования, постепенно теряя смысл собственного существования и вкус к жизни. Он перестал даже элементарно следить за собой, за внешним видом, одеждой. Опять отрастил бороду. Потому что в определённый момент ему просто стало трудно бриться – сильно дрожали руки. А борода - что! Причесал – и порядок.
А между тем выступления никто не отменял, и концерты шли строго по графику. Он мучительно собирал себя в кулак перед выходом на сцену и пел. Проплаченные заранее фотосессии тоже не ждали.
Гримёры старались вовсю, проявляя чудеса изворотливости. Они маскировали его опухшее красное лицо тоном и накладывали на мешки под глазами зелёные и фиолетовые тени. Сбривать бороду и усы Вилле категорически отказался, и стилисты выбрали для него образ известного киногероя, бывшего тогда на слуху и в большой моде.
Он с нетерпением ждал окончания запланированных на день дел и вечером снова шёл в бар и напивался.
Вокруг него вились какие-то девицы и гламурные мальчики, которым было всё равно – кто он, что он, и видевшие в нём только деньги, деньги, деньги и источник бесплатной выпивки и веселья… Вилле Вало был противен до неприличия! Он слетал с катушек, терял себя, терял бдительность и осторожность. Несколько раз его обворовывали. Однажды он проснулся где-то, с разбитым лицом, без телефона и бумажника (Вилле до сих пор крестится и благодарит бога, что не случилось чего-нибудь похуже). В другой раз он подцепил какую-то дрянь на свой член. Пошептавшись с кем надо и пропив курс таблеток, он избавился от этого, но чувство отвращения к себе и окружающим осталось.
Люди, приходившие на концерты не могли не заметить этого… Никакого воодушевления, никакого заряда, никаких эмоций. Вилле не работал – он отрабатывал. Иногда он болтал какую-то нудятину и бредятину между песнями, как старый дед, поучая молодёжь; с абсолютной неохотой и равнодушием отвечал на вопросы. Если раньше, при неприятном для него общении он старался держать себя в руках и быть джентельменом, то теперь он не скрывал своего раздражения и нелюбви к зрителям.
В него полетели оскорбления. Теперь в него уже не летели мягкие игрушки, в него полетело кое-что другое.
В итоге, люди стали просто бесить его.
…А потом он начал их бояться. И мало того, что он стал бояться толпы, со временем в нём появился леденящий страх смерти. Это был какой-то древний, неосознанный иррациональный страх. Ему стало казаться, что смерть вот она – рядом, что она ходит за ним по пятам. Он старался ходить всегда одной и той же дорогой. В одни и те же места. В одно и то же время, «здраво» рассуждая, что «если вчера здесь и в это же время со мной ничего не случилось, – значит, и сегодня я останусь жив».
Один из приступов такого бреда чуть не закончился сомоубийством. «Весь мир - говно. Не стоит бороться! И жить не стоит!»
-
-
01.05.2010 в 16:43Осень 2006 г.
Лапландия , Sirkankylä
Ему захотелось очиститься, уехать из столицы в провинцию. Может там он найдёт, наконец, вдохновение для жизни?…
Запланированные октябрьские выступления в США крест-накрест были вычеркнуты из графика, измученная группа вернулась домой, и Вилле отправился в Лапландию, – он всегда любил этот край…
Вилле гулял, любовался красотой и девственностью северной природы…ностальгировал, вспоминая прошлое, съёмки «The Funeral Of Hearts»… Он бродил по лесу, наслаждаясь тишиной и покоем. Он гладил пальцами низкие макушки ёлок, только что проклюнувшихся из семечка и уцепившихся за эту жизнь. Он поднимал голову и видел сосны, уходящие в небо. Он гладил их стволы, проходя мимо, он опирался на них спиной, когда отдыхал стоя. Он наслаждался этим воздухом и этим первым снегом. Снег искрился на солнце, и Вилле Вало был рад солнечному свету…
Он дышал и не мог надышаться. Ему казалось, что его лёгкие бездонны, и надо только посильнее и подольше вдохнуть – и можно вобрать в себя весь воздух земли. Ингалятор всегда лежал у него в сумке, но за эту неделю он просто забыл о его существовании. И вообще – он забыл обо всём. Вынужденное молчание и отсутствие собеседников вызывало его на внутреннний диалог с самим собой, на размышления о мире и бытие, о своём месте в этом мире, и в мире, недоступном пониманию и разуму.
«…Человек! Ты рождаешься в страданиях плоти, в тисках боли. Ты сопротивляешься, упираешься и не желаешь расставаться с комфортом. Впредь ты обречён ползать по тверди земной, но страстное желание оторваться от земли и взмыть ввысь постоянно будет жить в тебе.
…Человек! Не бойся страданий – это возмездие за неправильно выбранный путь. Они – учителя твои.
…Человек! Твоя плоть несовершенна: ты воспринимаешь ничтожную часть этого мира, – он в значительной мере не виден, не слышим, неосязаем. Ты слушаешь, но не слышишь, ты смотришь, но не видишь, ты касаешься, но кожа твоя не осязает, твой вкус необъективен…Выход один – принять этот сложный, неведомый мир, который ты не можешь познать из-за своего несовершенства и следовать его законам. А если эти законы неизвестны тебе? Скрыты? Как разгадать их?…»
…Когда-нибудь он напишет про это…Когда-нибудь он поймёт главное…Когда-нибудь…
***
С этой прогулкой Вилле ничего не ел, и поэтому, добравшись до деревни, сразу пошёл в какой-то ресторанчик местного масштаба. Заказал себе немного вяленой оленины и горячую копчёную рыбу под клюквой. В Levi люди были настолько просты, нецивилизованны и оторваны от мира, что Вилле не церемонился. Он жадно ел, обсасывая пальцы и вытираясь рукавом. К нему подошёл какой-то парень из-за соседнего столика:
- Привет! Ты кто?
- Я?.. Вилле Вало.
- А ты хороший человек?
- …Ну, наверное, хороший.
- Тогда иди к нам за столик. Что ты будешь?
…В этот вечер Вилле так напился, что валялся полночи там, под барной стойкой в своей блевотине, обнимая ножку высокого табурета, пока кто-то не отвёл его в коттедж.
2007 год. Весна.
США
Вилле проснулся среди ночи от ужасной судороги в ногах. За последний месяц это случалось нередко. Гриммаса боли исказила его лицо. Коротко и часто дыша, Вилле принялся массировать икру, стараясь расслабить мышцы. Он боялся одного – что когда-нибудь вот такая же судорога сожмёт его сердце, и он умрёт.
Через полторы минуты, которые Вилле показались вечностью, боль, наконец, утихла, и он откинулся на подушки. Потянулся за пачкой. Закурил. Опять захотелось выпить. Вало прошлёпал на кухню и вытащил из холодильника банку пива. На ходу открыв, сразу жадно ополовинил её. Зайдя в туалет, он поставил банку на сливной бачок, и опустил резинку трусов. Начав мочиться, машинально глянул вниз - и в изнеможении прислонился виском к холодному кафелю стены: в моче была кровь.
Похоже, у него начались проблемы с почками.
***
2007 год, май.
США, штат Калифорния, западный округ Лос-Анджелеса, г. Малибу. Реабилитационный центр «Promises»
Вилле лежал под казённым одеялом на узкой кровати, скрючившись, как креветка, и уставившись полуприкрытыми глазами в батарею центрального отопления. Только что сняли и унесли капельницу. Вилле болел. И физиологически и психически. Первую неделю он не мог заснуть без таблеток…судороги постоянно мучили его; дрожали руки, ноги, челюсть; болела голова…болело всё…и хотелось оказаться дома, в Финляндии, а не в этом чужом городе в этой долбаной чужой Америке. За последние пять лет он был дома почти как гость – едва ли по совокупности наберётся несколько жалких месяцев в году. А с родителями и братом он виделся и того реже.. «Мама»…Он всегда вспоминал её, когда было очень плохо и больно…«Мамочка, помоги мне…»…Он был так привязан к ней в детстве и так сильно обижал её, когда стал постарше…А она всегда была рядом и всегда умела защитить, успокоить и унять боль…Какой бы сильной боль не была…
И свою первую пластинку он украсил её фотографией…Он просто хотел тогда, чтобы мама была с ним, и чтобы та боль, которую он испытал той отвратительной зимой в той отвратительной шведской фотостудии больше не повторялась…или хотя бы стала поменьше… «Какая мама на той фотографии молоденькая…Она говорила, что там ей лет шестнадцать…почти девочка… Сейчас уже почти бабушка…
Только внуков никак не дождётся.»
А у него могла быть дочка…или сын…Однажды…
-
-
01.05.2010 в 16:442004 год.
…Однажды, в один из новогодних выходных дней начала 2004 года, Линде пригласил всех парней из группы с семьями к себе домой, познакомиться с его, как он выразился, «самой любимой женщиной на свете» - десятимесячной дочкой Оливией. Было очень весело! Пили коктейли, шутили, перебрасываясь надувными шарами, которыми был увешан весь дом. Линде не спускал дочку с рук. Он так редко видел её! В бесконечных турне не замечаешь, как растут дети, и поэтому жена сообщала все новости по телефону: Оливия научилась сидеть, у Оливии появился первый зуб! Оливия то, Оливия это, - гитарист всё пересказывал друзьям, и они видели, что молодой отец невероятно счастлив.
И сегодня все буквально затискали ребёнка, наконец-то увидев ту, которую они так хорошо знали по рассказам Линде. Под вечер девочка расплакалась, – она устала и хотела спать. Манна не могла угомонить её, и Линде сам отнёс дочь в спальню. Вилле увязался за ними. В небольшой полутёмной комнате было тихо и уютно. Пока Линде выгребал из кроватки игрушки и расправлял постельку, Вилле взял плачущую малышку на руки и тихонько что-то запел ей. И девочка, услышав его незнакомый низкий голос, вдруг сразу перестала хныкать.
Линде забрал Оливию у Вилле и уложил в кроватку. Он нагнулся над ней, улыбаясь, и дочка заулыбалась в ответ, задирая ножки к его лицу и хватаясь ручонками за светлые дреды папаши. Он целовал её пяточки, пальчики, и тихонько напевал в нос, покачивая колыбель.
Ночью, провожая Йонну, Вилле решил не брать машину, а прогуляться до её дома пешком и перед сном подышать воздухом. Они не спеша шли под ручку, поскрипывая снегом и тихонечко болтали, невольно стараясь не разрушить очарование тихой зимней ночи. Они обсуждали сегодняшний день, жену Линде и их дочку. Девочка Йонне очень понравилась, и Вилле рассказал, как успокаивал её в спальне. «Наверно, у тебя дар!» – пошутила Йонна.
Шутки шутками, а уже через неделю они всерьёз обсуждали возможность появления своего общего ребёнка. После возвращения Вилле из американского клубного анонс-турне, они стали жить вместе в его новой квартире в восьмиквартирном доме в Хельсинки. Желание иметь полноценную семью давно зрело в них обоих, ещё полностью не осознанное. Вилле стеснялся признаться ей, а она боялась, что Вилле будет против.
…Всё воскресенье они провели, гуляя по магазинам детской одежды и игрушек. Было здорово мечтать о ребёнке, о том, какой он может быть, на кого будет похож. Проголодавшись, заходили в ресторанчики, и, заказав всего самого вкусненького, чего только душа пожелает (Йонина душа), сидели по часу, выдумывая имена и строя планы. Хохотали, не сводили друг с друга глаз и были весьма довольны друг другом и своим решением.
У Вилле наступил новый этап в отношениях и в жизни вообще.
Все его гомосексуальные бредни и прочий вздор были выброшены на помойку. Туда же полетели и куцые запасы контрацепции. Вилле полностью раскрепостился и чувствовал себя мужчиной до мозга костей – уверенным, сильным и неутомимым. Ему иногда удавалось выбраться на несколько дней, иногда даже на несколько часов домой, и эти часы были для них часами блаженства: Вилле отдыхал, Йонна наведывалась в свой ресторанчик, возвращаясь оттуда с сумками, нагруженными едой. Вилле ел сметану банками, лопал орехи и фрукты, прибавляя в месяц по килограмму. Иногда он вставал к плите и сам готовил что-нибудь из восточной кухни – то, что у него получалось лучше всего. Йонна бросила курить, и астма перестала мучить её как раньше, когда она жила в загазованном Манхеттене.
Лицо и тело Вилле Вало округлились, а мальчиковая нежность исчезла. Ему было уже двадцать восемь.
vkontakte.ru/photo29916818_139198509
Пока ХИМ гастролировали по Европе, Вилле прилетал к ней, сматываясь из тура. Они занимались любовью так часто, как это было возможно. Вилле был в восторге, и ему стало казаться, что он ухватился за кончик простого человеческого счастья.
Улетая в апреле в Америку на месячный тур, он на прощание приблизил к себе Йонну:
- Как узнаешь результаты, – обязательно позвони! Какой бы ни был…результат.
Йонна в ответ ослепительно улыбнулась.
Через полторы недели в кармане Вилле SMS-кой затренькал телефон. Он нетерпеливо нажал кнопочку…
Две равнодушные буковки молча вынесли вердикт: «NO»
…«Мы редко видимся!» – через полгода безуспешных попыток говорил Вилле своей Йонне. - Меня почти и дома-то не бывает. Через месяц мы улетаем в Штаты писать «Dark Light» . Ты летишь со мной», – и, не слушая возражений «…телевидение-работа-ресторан», набирал номер администратора, чтобы она внесла коррективу в смету: с учётом ещё одного человека. «…К тому же в Лос-Анджелесе другой климат, тепло – не то, что у нас – два месяца – и лето прошло. Заодно и астму свою подлечишь: там классные врачи – я в прошлый раз познакомился кое с кем»…….
***
2007 год, май. США
Реабилитационный центр «Promises»
…Вилле, закряхтев, перевернулся на другой бок и потеплее укрылся одеялом. Его палата находилась на втором этаже, да и на дворе стоял май, но, несмотря на это, Вилле морозило – то ли от его болезни, то ли от того, что комната была угловой и в два её окна немилосердно дул по ночам океанский бриз.
vkontakte.ru/photo29916818_139268751
В тумбочке завибрировал телефон (врач разрешил оставить его на первое время для связи с родителями и наиболее близкими людьми)
Бэм. «Ну, конечно… Я же «при смерти»… Подгадал время….»
Он говорил, что уже подъезжает.
«Мириться едет… Чёртов Бэм…Бэм... милый Бэм…..мой дорогой Бэм-Бэм… Брэндон… мальчик мой…»
***
Брендон Коул Марджера был законченным адреналиновым наркоманом.
Южная горячая кровь не давала ему покоя с детства. Она зудела в его жилах, лихорадила его мозг и все члены. Скейтбординг стал настоящим спасением. Скорость, координация, головокружительные прыжки и взлёты над рампой! Это то, что надо! Падения и травмы только подогревали желание, и иногда боль становилась такой же потребностью, как и страх перед высотой и скоростью. Бэм брал призы за призами, выходя на новые уровни мастерства и популярности. Его стали спонсировать, дав парню независимый материальный доход и наградив тем самым возможностью дальнейшей самореализации.
Ещё одним увлечением Бэма были видеосъёмки и режиссура собственных шоу и кино.
И самой главной, обширной и заполняющей всё его существование стала болезненная страсть и любовь к Вилле Вало. И никакие родственники, никакие друзья, никакие женщины, скейты и фильмы не могли утолить иссушающую жажду по фронтмэну ХИМ.
Бэм давно понял, что ему нужен только один человек на Земле:
Вилле Херманни Вало, 1976 года рождения, гражданин Финляндии.
И точка.
…Брэндон Марджера влюбился в Вилле Вало уже тогда, на высоте 8000 метров над землёй, подлетая к родине музыканта.
И его мучения от безответной любви были колоссальны.
Боль душевную Бэм пытался гасить. Он истязал себя. Он истязал друзей. Да, это было шоу! Да, это было весело! Да, он заработал на этом состояние! Да, он придурок и идиот! Такой, что просто иногда хотелось покрутить пальцем у виска и выключить нахрен эту гадость!!
Просто никто не догадывался, даже его самые близкие друзья, – что всё это – маска. Это был Бэм!…А вот настоящий Брендон, маленький скейтер, на самом деле был простодушным, искренним милым мальчиком, который просто любит и рвёт своё сердечко…
…Он таскался за своим любимым по всему миру, взяв кинокамеру, иногда один, иногда со съёмочной группой или друзьями. А уж когда Вилле был в США, Бэм, забросив дела, старался как можно больше проводить времени с ним. Иначе – он тосковал. В Финляндии он бывал не по разу в год, чтобы видеть своего Вилле.
И ещё Бэм хотел любить Вилле по полной, серьёзно и по настоящему. А не так – урывками, намёками и пародией на настоящий секс. Он хотел познать, что же это такое – знак вечного движения и символ бесконечности…
Промучившись три года, он волей-неволей стал поглядывать по сторонам.
***
…С Сэтом Мейссерманом они были знакомы ещё с 2001 года, когда снимали видео для “The 69 Eyes”, и, вообще, давно работали вместе.
Бэм отлично знал его. Где он, кто он, и что из себя представляет. График, дизайнер, свободный художник, немного хиппи; немного знал аппаратуру, и так, всего помаленьку, что требуется для работы у Бэма Марджеры.
Сэт был худенький, миловидный, примерно такого же типа внешности, как и Вилле Вало. И он тоже родился в 1976 году. И с весны 2004 года Бэм стал частенько обращать на него свой взгляд.
-
-
01.05.2010 в 16:452004 год.
США
Это началось в середине 2004 года, после того как Бэм вернулся из Финляндии, куда он старался выезжать каждый год, посещая финские рок-фестивали, шедшие там непрерывно всё лето.
…Бэм, улучив подходящий момент, просто отозвал Сэта в уголочек, подальше от посторонних глаз и, отчаянно краснея и теребя верёвки своего капюшона, обозначил, чего он хочет.
Сэт был польщён вниманием Бэма к себе. И хотя он был давно женат, творческая жизнь «свободного художника» имела свои потайные стороны. И Сэт не стал шарахаться от такого предложения, в ужасе выпучив глаза. К тому же, Бэм ему нравился.
…Бэм Марджера и Сэт Мейсерман стали встречаться время от времени. Тише комариного писка и так ювелирно, что об их связи знали только они двое. На это время Бэм отсылал всех из дома; он менял постель, выбрасывая бельё после каждой ночи любви, чтобы ни один любопытный нос из числа приходящей прислуги не пропикал это дело. Они работали вместе, но со стороны могло показаться, что они едва знакомы. Бэм почти не разговаривал с ним, не смотрел в его сторону, и Сэт спокойно ползал по своим декорациям и проводам, чуть ли не под ногами Марджеры. Он знал, что Бэм, хоть раз в месяц (а то и чаще) обязательно позвонит ему, и при мимолётном взгляде на него за работой, тихонько переводил дух в предвкушении предстоящей встречи у него дома, представляя, как он будет снова и снова биться и стонать, сжимаемый могучими лапами Бэма, и плавиться от его бешеного звериного натиска.
И он уже по-своему любил Бэма. И порой уже не мог обходиться без Марджеры, скучал по его голосу, смеху и тому чувству принадлежности, пусть и мнимой, которая возникает, когда два человека сплетаются вместе, пытаясь постигнуть сокральный смысл единения душ при слияниии тел.
А через год, в 2005-ом, Сэт чуть не умер от страха и разочарования.
Бэм приехал тогда из Турку с «Ruisrock» чернее тучи и распустил всю группу. На неопределённый срок. Никто не понял, что происходит. Никто не узнавал своего босса. Он грязно обзывал Джен и за два часа разругался с ней так, что она в шоке пулей вылетела из его дома, дав себе слово больше не появляться здесь никогда, и матеря Бэма на чём свет стоит.
В первый же вечер Бэм напился и позвонил Сэту.
Всё шло как обычно, Сэт с готовностью и с удовольствием отдавался Бэму, целуя его и подаваясь навстречу его желаниям и движениям.
Но в какой-то момент Бэма перемкнуло.
Его обычные постанывания, которые Сэт слышал всегда, стали менять свою окраску и постепенно превращались в непонятные утробные животные звуки. Он стал всё сильнее сжимать и выкручивать кожу Сэта, причиняя ему боль. Он зажимал его в тисках своих сильных рук так, что у парня перехватывало дыхалку, а глаза расширялись. Бэм перевернул его на живот и с силой локтями зафиксировал его руки вдоль тела. Резко двигаясь в нём, он сжимал узкую спину Сэта, рвал её зубами, всё более распаляясь и хрипло дыша ему в самое ухо, обдавая перегаром...
…Он хотел растереть его в порошок!! Выкрутить ему руки!! Свернуть шею!! Переломать эти цыплячьи кости!! О, как он ненавидел его! За то, что он – подделка! За то, что он - не Вилле Вало!
И как он ненавидел себя, за то, что не может отказаться от этого тела!!..
Бэм кусал Сэта, конвульсивно сжимая зубы и не в силах разжать их. Его руки потянулись к горлу мужчины, к его голове, волосам и стали выдирать их во все стороны. Сэт закричал.
…Бэм опомнился. Мейсерман ящеркой выскользнул из-под потного тела Марджеры и сел, отодвинувшись на самый край кровати.
- …прости меня… - ладонь Бэма дотронулась до его искусанной спины.
Прости меня….прости…Вилле….не уходи…Вилле….
…Сэт всё понял…Он был банальной заменой объекта… Сахарозаменителем…
Бэм всегда любил кофе с сахаром и другого не пил…
-
-
01.05.2010 в 16:46While the summer is killed by the fall
Alive behind the crimson door
While the winter sings: "your love will be the death of me"…»
2006 год. Осень
США
Мисси в прихожей развешивала по шкафам свою одежду, которую она недавно перевезла в дом Бэма. Услышав шум подъезжающего автомобиля, девушка вышла во двор.
Бэм приехал злой и раздражённый.
- А где камера? – Мисси ползала по всей машине.
- Она упала.
- Ты разбил её?
- Нет. Она просто упала.
- Как упала?
- Вот так. С обрыва. Вниз.
… (Всю аппаратуру Вилле разбил во время той дикой драки в отеле, с остервенением швыряя камеры и свет в стены, в пол гостиницы, в преступную голову Бэма, и выкидывал обломки в окно, под которым очень кстати находился бассейн)…
- Ох, как жаль! – Мисси с огорчением вылезла наружу. На камере хранилась съёмка недавнего совместного пикника, и она собиралась сегодня перебросить её к себе на компьютер. - Ну, как? Ты говорил с Вилле? Он согласен? ХИМ будут играть у нас на свадьбе?
- Не будет никакого ХИМ! - Бэм снял со стены запылённый скейт и, выходя из дома, так швырнул за собой дверь, что чуть не слетела харта.
***
…Он тогда и задумал сделать из этой свадьбы весёлое шоу, чтобы доказать всему миру, своему дорогому и любимому Вилле и, конечно, самому себе, что всё замечательно, круто и просто лучше и быть не может. «И сиди в своей башне! А мы здорово повеселимся и без ХИМ!»
Бэм переплюнул всех и самого себя: у него на свадьбе играл главный кумир Вилле Вало – старенький и легендарный Игги Поп. Они не играли и не собирались с группой больше тридцати лет, и объединились, чтобы петь для маленького скейтера и его невесты…
***
«Что с Бэмом такое? Подумаешь… Нет, так нет. Может, занят человек. Что психовать-то?» - и Мисси вернулась к своим шкафам с одеждой.
Через два месяца Бэм должен был принимать участие и снимать шоу-ралли на авто по миру – из Лондона, через Австралию – в Лос-Анджелес: «3000 Miles»
Пользуясь его отсутствием, Мисси решила ещё раз спокойно и без кинокамер просмотреть план свадебных мероприятий и пролистать необходимые бумаги. А потом надо бы поездить по магазинам, купить то, что она уже присмотрела. Листая страницы, она очередной раз пожалела об утерянной кинокамере. Там были классные кадры с Бэмом – где он совсем другой – Мисси хотела, чтобы устроитель свадьбы представляла себе, с кем имеет дело, и не строила своё впечатление о женихе, основываясь только на его идиотских шоу и фильмах.
«А может, он меня разыгрывает, и просто спрятал её?» – она была готова ко всему. Это же – Бэм! Она привыкла к его шуткам.
И Мелисса стала копаться там, где по её мнению могла быть камера, постепенно входя во вкус. Она уже начала просто просматривать, где что у Бэма находится, что есть, чего нет, и, примеряя на себя будущую роль супруги, уже планировала, как она после свадьбы вплотную займётся обустройством дома, соизмеряясь с собственным понятием и вкусом. Покончив с пристройками и гаражом, она поднялась на второй этаж.
Зайдя в отдельную спальню Бэма (где Марджера вынужден был ночевать, когда приходил под утро совершенно никакой со своих сумашедших вечеринок), она принялась обследовать стенные шкафы. Она редко бывала здесь, почти никогда не заглядывала и никогда не интересовалась этой комнатой. Ей достаточно было их совместной с Бэмом спальни.
Открывая ящик за ящиком, в груде постельного белья она наткнулась на старую чёрно-белую фотографию. С фото на неё глянуло нежное и по девичьи узкое и миловидное лицо.
vkontakte.ru/photo29916818_139201265
Сэт Мейсерман.
Он частенько ошивался у них дома, обсуждая с Бэмом оформление его шоу или декораций для съёмок.
vkontakte.ru/photo29916818_139201265#photo/29...
И в последнее время ставший сопродюсером Бэмовских работ. «Откуда это тут?» – Мисси недоумённо опустила уголки губ. – «Всё барахло подобного свойства валяется у Бэма в кабинете». Бросив рамку на покрывало, Мелисса продолжала рыться. Больше ничего, одно бельё, преимущественно новое и ещё нераспечатанное.
Вот и всё. Молодец, хозяюшка. Везде побывала, всё посмотрела, и больше мест как будто не осталось - её взгляд мимолётно скользил с предмета на предмет…
Но какое-то странное ощущение застряло у неё в подсознании. Она не могла понять, – с чем это связано, и почему оно возникло только что – ну вот буквально минуту назад. Она растерянно присела на краешек кровати. Взяла фотографию Сета, собираясь положить её на место: откуда взяла. И внезапно нахмурилась: «Вот оно! Зачем Бэм хранит это фото здесь?
У Бэма десятки друзей…Друзей… друзей…»
…Мисси уже привыкла к тому, что их дом был сродни «Храму-во-имя-Вилле-Вало», и относилась к этому терпимо. Вало ей нравился. Он не был похож на остальных чудаковатых приятелей Бэма, и с ним всегда можно было поделиться впечатлениями о новой прочитанной книге или ощущениями от просмотра модного «кино не для всех».
И вот догадки, одна гаже другой, в отвратительной пляске закружились в её сознании… Она тупо смотрела на залежи пакетов с бельём…
«Да ну, бред! Не может быть!»
Но через десять минут, заводя машину, она уже точно знала, что ни по каким магазинам сегодня не поедет.
***
Студия в этот день была свободна от съёмок. Дизайнер возился под неярким светом третьих ламп, продумывая детали и композицию видеоклипа «Blackened Sunrise» для «Viking Skulls», который на днях предложили режиссировать Бэму, и в котором Сет должен был играть одну из главных ролей. Потянуло сквозняком, и хлопнула дверь. Сет обернулся…
Думая, что это прибыли инструкции по постановке, Мэйсерман удивился, увидев здесь Мисси.
- О, привет, какими судьбами? …
Мелисса стояла как истукан и в упор смотрела на Сэта…
В её глазах был лёд.
А в нём заморожен вопрос.
Не понимая, чем вызвано столь нетипичное для приветливой и ласковой девушки выражение лица, мужчина взволновано заёрзал на месте.
- Что-то случилось?…Что-то с Бэмом?
Услышав имя, Мисси вздрогнула.
- С Бэмом? ..Нет…Да… - она вдруг растерялась. Понимая, что от неё ждут объяснений, Мисси насмелилась и достала из сумочки рамку. Сэт увидел себя на фото:
- Откуда она у тебя?
- Я взяла её в спальне Бэма. И она была… спрятана.
Из Мэйсермана как будто выдернули стержень. Плечи сразу опустились, а желудок неприятно сжался.
«Конец!» – пронеслось в голове у Сэта. Всё то, что так тщательно скрывалось от родственников, коллег, друзей, фанатов и поклонников, и вообще, от всего мира, всё самое сокровенное и тайное банально разбилось о старый чёрно-белый снимок.
«Бэм! Как глупо! Не ты ли сам раз и навсегда приказал мне молчать, приказал мне держаться в тени, запрещал подходить к тебе, когда приезжал ОН? Ты рушил мои планы. Я не мог нормально жить с женой! Ты вертел мной все эти три года, и я наступал себе на горло, не смея выразить любовь к тебе даже в своих картинах …»
Секунды летели за секундами, и щелчки стрелок на часах капля за каплей отнимали у Сэта самообладание и душевное равновесие.
Заглохшие с недавних пор чувство досады на Бэма и на себя вновь ударили по сердцу. По старым язвам. По старым ранам. Оно тревожно забилось, и с каждым толчком отравленная злым адреналином кровь больно била в виски.
«А пошлО оно всё к…..!!» - на Сета нахлынуло депрессивное осознание неизбежности. Неизбежности конца …а, может быть, начала?…
И он решил, что расскажет этой черноволосой хрупкой женщине всё. Именно ей.
Невесте его тирана.
Будущей миссис Бэм Марджера.
***
После встречи с Сэтом Мелисса всю неделю не находила себе места. Если бы Бэм был дома - свадьбе не бывать!
Она копалась на фансайтах и поражалась обилию слухов, иллюстрирующих Вилле Вало и Бэма, их дружбу, их отношения, их встречи и пьянки. Пролистав архивы, она убедилась, что такие разговоры идут не первый год.
Но она любит Бэма! Да и свадьба не за горами… И, вообще, репутация будущего мужа для неё не на последнем месте. Пусть все считают его кем угодно: придурком, идиотом, да хоть кем! Она-то лучше знает, кто такой Бэм и что он значит для неё. Но это…Этот поток грязных домыслов надо пресечь….Любым способом. «А что, если… Точно! Парная фотосессия в обнажённом виде вполне подойдёт!»
А что касается Вилле Вало…Она выбрала для себя единственно правильное, на её взгляд, решение: принимать Бэма таким, какой он есть. Потому что она его любит и хочет быть рядом!
Да, Мелисса Ротштейн была умной женщиной.
-
-
01.05.2010 в 16:472007 год, май.
США
Реабилитационный центр «Promises»
Через неделю медикаментозного лечения Вилле ожил, и начались занятия с психологом.
Аудиозаписи этих бесед в рамках врачебной этики, в частности, сохранения тайны пациентов, надёжно хранятся за семью печатями, поэтому никто и никогда не услышит, что на них.
«…- Вилле, на прошлых занятиях мы научились выявлять твои желания и нежелания. Научились расставлять их по степеням актуальности и определяться с их оценкой. Ты начал осознавать их полярность и направленность без полутонов и поправок. Верно?
- Да.
- Сегодня мы пойдём дальше. На простые вопросы отвечай точно и односложно. Мы договорились?
- Да, только я бы хотел, чтобы…
- Мы договорились?
- Да…
- Располагайся удобно. Твоё настоящее имя?
- Вилле Херманни Вало
- Как тебя называют друзья?
- Ракохаммус
- Сколько тебе лет?
- 31 год
- Что ты ел сегодня?
- Овощи, курицу…сыр
- Ты любишь своих родителей?
- Да
- Ты любишь восточную кухню?
- Да
- Ты куришь?
- Да
- Давно?
- Да
- Много?
- Да
- Как давно у тебя был секс?
- …Я не помню. Давно
- Ты мастурбируешь?
- Да
- У тебя были сексуальные отношения с мужчинами?
- …обязательно отвечать?
- Здесь ты можешь говорить всё... Были?
- Да
- Ты получал от этого удовольствие?
- …….
- Почему ты молчишь? Тебе нравится заниматься сексом с мужчинами?
- Да
- Ты стыдишься, что это приносит тебе радость и наслаждение?
- …да
- Ты хочешь избавиться от этого стыда?…Ты хочешь испытывать сексуальное влечение к женщинам, научиться любить и не бояться их?
- …да…..»
-
-
01.05.2010 в 16:482007 год. Конец декабря
Финляндия. Хельсинки.
Во время турне в поддержку шестого альбома, на Новый Год ХИМ традиционно завернули в Финляндию.
Бэм как раз собирался лететь туда “разыскивать Санту”
… Они ввалились на репетиционную базу ХИМ, устроив всем сюрприз. Вилле не ожидал Бэма. Он немного опешил, но когда начал петь, всё прошло и стало опять весело. Бэм сидел на полу как хозяин, как король, как принц! Его экипировка била по глазам своей дороговизной и модными лейблами! Бэм был успешен, богат и крут. Бэм был просто шикарен!
Отмучившись с Ханной, все смеялись, пили, и просто отдыхали, сидя в Хельсинском клубе.
Бэм напросился к Вилле посмотреть его дом, в котором ещё не был, и они под шумок улизнули от друзей.
… Пустовато, без особой роскоши… Бэм судил по себе, он привык к блеску. Но Вилле этого не любил. Самое главное – хорошая домашняя студия, удобная постель и финская сауна.
Он потащил Бэма в цоколь.
Это вам не душ! Пот лил с Бэма в три ручья, и было больно вдохнуть от сухого горячего воздуха.
А привычный финский парень Вилле Вало, способный пропеть целый концерт, стоя в шерстяном кардигане при 30-градусной жаре и даже не вспотеть, только посмеивался, поддавая жару и с удовольствием оглядывая блестящее от пота крупное располневшее тело Марджеры.
- А ты ничего… кругленький стал, гладкий… - он подошёл к нему сзади и ласково провёл ему по спине, в конце хлопнув по попке.
…После сауны они сидели в гостиной у камина, развалясь с ногами на диване и вполглаза смотрели какую-то ерунду по телевизору.
Бэм полез к себе в карман, и что-то вытащил. Он протянул ладонь к Вилле и раскрыл её. На ней, без всяких там дурацких коробочек и прочей белиберды одиноко-серьёзно лежало мужское кольцо.
- Ты купил себе новое кольцо? – Вилле взял его и стал крутить в пальцах, рассматривая. Платиновая витая огранка и в центре – камень, похожий на сапфир. Он менял свой цвет от прозрачно-голубого, как весеннее небо, до глубокого синего, как будто это был не камень, а капля крови цвета индиго… - Как красиво…Наверно, жутко дорогое….
- Это тебе. Я купил его для тебя. – Бэм во все глаза смотрел на друга, стараясь уловить его реакцию на подарок.
- Бэм…но это же…Это очень дорогой подарок…Пойми, что я…
- Вилле, возьми его. Я…мне очень плохо без тебя. Как я мучился этот год! О, если бы ты знал! – Бэм встал и в возбуждении заходил по комнате. – Мы столько раз виделись с тобой за это время, но я же чувствовал, что ты злишься на меня. Но пойми! Я не хочу так! Я не могу быть долго без тебя! Я просто умираю! Я так виноват перед тобой!…Прости меня!! Прости! За всё…
Вилле в смятении продолжал крутить колечко в руке.
Бем перестал ходить и стоял теперь, опустив плечи, подпирая косяк двери.
Вилле Вало поднялся с дивана и подбросил топки в камин. Подошёл к другу. Не глядя на Бэма, Вилле надел себе кольцо на средний палец. Мало. На мизинец – слетает. На безымянный…
- Бэм! Ты…
Глаза Брендона блестели от слёз, и в них мелькали отблески огня разгоревшегося камина.
…Вилле целовал его, вытирая подушечками ладоней его закрытые мокрые веки. Потом он опустился на колени и быстро расстегнул ремень Бэма.
Марджера отступил в сторону:
- Вилле… не надо… Я не для этого сюда пришёл… - вид стоящего на коленях фронтмена ХИМ был ему неприятен.
… Было уже очень поздно, Вилле накидал на диван постельных принадлежностей и поднялся в свою спальню, предоставив Бэму возможность устраиваться на ночь в одиночестве. Бэму надо было как следует отдохнуть перед завтрашним переходом. Никаких вам машин! На оленях, не угодно ли?! А кое-где и вовсе пешком, по пояс в снегу…
… Вилле не спалось. Он крутился на своих простынях, возбуждённый присутствием Бэма и жаром сауны. Включил в изголовье свет и потянулся за книгой на тумбочке. Раскрыл по закладке… Это были полоски кожи, украшение, которое Бэм как-то год назад снял со своей руки и подарил Вилле… Вот - подарок… Вилле прижал феньку к лицу и вдохнул полной грудью… Кожаная плетёнка до сих пор хранила запах Бэма…
Книга полетела на пол.
Рука привычно скользнула под одеяло.
… Под утро, когда до рассвета было далеко, Бэм, полностью одетый и готовый к выходу, поднялся к Вилле.
- Вилле… Вилле, я ухожу… До свидания…
Мужчина проснулся и сел в кровати, протирая глаза. Они пожали друг другу руки и обнялись. Бэм вышел из комнаты. Сделав первый шаг по ступеньке, он услышал:
- Брендон!
Бэм вернулся. Вилле Вало откинул одеяло:
- Иди ко мне… Брендон… иди ко мне…
… Бэм двигался в нём медленно, медленно, в час по чайной ложке осторожно проникая собой в тело своего бога. Он лежал на нём всем телом, обнимая торс Вилле Вало…Бэм каждой своей клеточкой любил и хотел его. Он хотел запомнить ощущение от каждого своего движения! Он хотел запомнить каждый ответный вздох Вилле Вало, каждый удар его сердца! Его запах, температуру его тела, гладкость его кожи… Бэм чувствовал гибкость и силу рук, обнимавших его спину, костяшки его ступней, покоящихся на сгибах своих ног.
Бэм просто плыл, испытывая невероятное наслаждение…Не веря своему счастью, он зашептал:
- Вилле… Вилле... я люблю тебя…люблю тебя…ты же не из-за подарка? нет?… господи, Вилле…
Вилле Вало прижал его кудлатую голову к своей груди:
- Молчи, Брендон… Молчи…мальчик мой… мальчик… молчи…
***
В марте 2008 года группа вернулась из Европы, и в апреле Бэм опять был в Финляндии у Вилле. Теперь ему уже совершенно невозможно было обходиться без него. И никакие Мисси не помогали. Зря это всё.
Но ей было комфортно с Бэмом, весело и приятно – потенция у него работала будь-здоров, и вечера и ночи они проводили весьма недурно.
Ах, если бы ещё и его любимый был рядом!! Бэма подмывало поделиться, но как она отреагирует? Загадка…Ах, эти женщины…Вечно непонятно, что у них на уме. И как с ними быть? И как намекнуть?
-
-
01.05.2010 в 16:49"tota videota katotaan sitte tatti kädessä"
2008 год, 5 июля, полдень.
Финляндия, г. Турку, “Ruisrock”
общая гостиница для участников и гостей фестиваля
Вилле выключил фен. В дверь стучали.
- Ты чего не открываешь? Спал что-ли? - Бэм Марджера пожал руку Вилле Вало.
- Нет, я голову помыл - волосы сушить пришлось. До концерта несколько часов всего, такая сырость на улице сегодня – боюсь не высохнут. А через полтора часа ещё встреча с журналистом одним - уже давно обещал ему.
www.youtube.com/watch?v=y-TYHtaCFF8&featu...
- Я не надолго, поздороваться. Вы закрываете сегодня?
- Ну да, как обычно
- Много поёшь?
- Ну, что-то около десяти песен, может больше, я ещё не смотрел
- А мою любимую?…
Вилле улыбнулся:
- И твою любимую.
- Мы с Мисси уже столько всего переслушали, много классных групп нынче заявилось!
- Ты с женой приехал? А где Мелисса?
- Внизу, обедает в компании с Энди МакКоем, - Бэм снял толстовку и показал на руке недельной давности татуировку.
- Ты придурок! Зачем ты набил морду этого алкаша у себя на теле?
- Ну… Он же легенда….
- Ага. Вот и ходи теперь с ним до конца жизни! – Вилле засмеялся.
- Да он и так четвёртый день от нас не отвянет – мы же здесь с открытия. И наш гостиничный минибар уже пуст, по его милости! – Бэм заливался смехом.
- Да, кстати, ты что-нибудь будешь? – Вилле отложил фен и открыл холодильник.
- Да нет, я не надолго. Мисси и так ворчала, когда я срулил из кафе… Ходит, ездит теперь со мной везде и всюду…
Вилле уселся в кресло с ногами, подтянув ноги к самому подбородку:
- Понятно… Не отпустила, значит, тебя одного в этот раз?… Ты что, рассказал ей про кольцо?
- Нет… Знаешь, мы ведь чуть не поругались, когда я вернулся из Хельсинки весной…
- Из-за чего это вдруг? Ты же постоянно ко мне летаешь, когда меня долго нет в США. Кстати, в августе отыграем в Голландии, и - всё! Я свободен. Потом вскоре, наверно, с Сеппо в Америку полетим…
Так что там у вас случилось?
- Да…Я подумал, что…Ну, я люблю её, и всё такое…Я хотел предложить ей как-нибудь побыть с нами…ну, ты понимаешь…
vkontakte.ru/photo29916818_149993725
Вилле вытаращил глаза:
- Ты серьёзно? Бэм, ты соображаешь вообще? Ты представляешь, как это будет выглядеть утром, когда мы проснёмся все трое в одной постели? Лично мне будет точно хреново, и не по себе! Конечно, она после такого заявления везде будет ходить за тобой!.. А я полгода проносил твой подарок в кармане…старался не выставляться…Бэм! Ты ненормальный, ей богу!
Бэм присел на корточки возле кресла, где сидел Вилле, и снизу вверх посмотрел в его глаза:
- …Вилле…Надень его…
- …?
- Достань и надень.
- …Уверен?…
- …Надень…
Вилле вытащил кольцо из кармашка и надел его себе на безымянный палец. Бэм прижал его ладонь к лицу, к закрытым глазам, к губам…
- Погоди-ка…, - Вилле полез в свой рюкзак и стал копаться там. Он вытащил широкое металлическое кольцо и надел его рядом. И они вместе полностью перекрыли собой татуировку первой буквы имени Йоны Нуйгрен.
Вилле крутанул кольца на пальце:
- Боже, Бэм! Ты помнишь?…Три года назад?… “Ruisrock”!…Ты помнишь?…Йонна…
Бэм отвернулся. Потом он поднялся с корточек и надел свою толстовку. Вилле тут же встал с кресла вслед за ним. Он рывком притянул Бэма за одежду к себе и с силой обнял. Бэм губами уткнулся ему в шею. Он молчал.
- Бэм! Я же тогда просто мстил тебе!! – с неподдельной болью воскликнул Вилле.
…Они стояли, молча обнявшись…Вилле вспоминал улыбку и счастливый смех Йонны.
А Бэм…он с тоской прижимался к своему Вилле и вспоминал бедного Сета…Его слёзы и солёный вкус его крови у себя во рту…
- …Ладно, Вилле…мне надо идти… На концерте увидимся.
Они вышли в прихожую. Бэм надевал обувь, а Вилле смотрел на него, в забытьи машинально запуская руки в волосы и разводя их в стороны, досушивая. Чистые локоны струились сквозь пальцы, и голубым светом сверкал сапфир на кольце.
Бэм нажал на ручку и открыл дверь.
- Пока! – обернулся он к другу.
Глаза Вилле Вало улыбались и… и манили…
Бэм ногой захлопнул дверь обратно.
Маленький скейтер припал к его губам, как изголодавшийся ребёнок. Он прижал Вилле спиной и лихорадочно и жадно стал целовать и целовать его приоткрытый рот. Руками он мял его ягодицы, царапая костяшки пальцев о колючую штукатурку перегородки. Вилле, с растущим возбуждением, развернул Бэма к левой стене и, взяв за талию, сделал движение, как будто хочет приподнять его вверх.
- Что? – Бэм не понимал
Вилле приложил палец к губам, и глазами указал на низкую подставку для обуви. Бэм встал. Продолжая целовать Бэма, Вилле расстегнул у себя ширинку. Бэм всё понял и тут же, непослушными пальцами стал возиться со своим ремнём. Вилле хлопнул его по рукам. Он всунул свой член Бэму в промежность, и Бэм сомкнул ноги, зажав его бёдрами.
Вилле начал двигаться. Все эти последующие упоительные минуты они не прекращали целоваться и тереться лицами друг о друга…
В конце, Вилле вцепился в ремень Марджеры, и, всё убыстряя и убыстряя темп, начал постанывать; голова его откинулась, глаза закрылись, длинные кудри свободно висели в воздухе, покачиваясь от движений любви. (…Ох, если бы вы могли видеть эту картину! Это было так эротично!)
Наконец, сделав ещё пару судорожных резких движений, Вилле в голос глубоко вздохнул, и стал западать назад. Бэм подхватил его за лопатки и крепко прижал к себе.
- Ах ты, старый…(неприличное слово) – улыбаясь, и гладя Вилле по голове, ласково сказал Бэм.
- Сам ты…! - Плечи Вилле Вало тряслись от смеха. – Таскаешься за мной везде со своей камерой, как будто я не знаю – зачем. Попробуй только вечером, выползи на сцену! – Вилле застегнул ширинку.
www.youtube.com/watch?v=osy3E-PDGCA
6:30
- Фак, Вилле! Ты мне все штаны уделал!
- Прости, - Вилле, улыбаясь, вытер Бэма подолом его же толстовки.
- А с этим что прикажешь делать? – Бэм поправил в штанах свой, налитый кровью член. – Пойду, Мисси из кафе вытащу! – он натянул кофту пониже.
- Проваливай, муж! – Вилле хлопнул его по плечу, слегка подтолкнув к двери.
Смеясь, они расстались.
Вилле ополоснул лицо холодной водой, чтобы унять раздражение от бэмовских бородатых поцелуев; бриться не стал - больно. В комнате он распахнул окно, закурил и, удовлетворённо улыбаясь, плюхнулся на гостиничную койку, задрав длинные ноги на спинку.
vkontakte.ru/photo29916818_140093535
-
-
01.05.2010 в 16:51Глава №1. “Solitary Man”
2 ноября 2008 г.
Финляндия. Мунниекиеми
Вилле Вало сидел в своей домашней студии и с тоской смотрел на темнеющее небо за окном. «Вот и день прошёл… и опять ничего… опять пустота какая-то в голове…» Он потёр виски ладонями. Второй месяц, как он пытается сделать что-то новое. Всего семь песен готово…Этого мало для полноценного альбома. Парни разъехались в отпуск, а он сидит здесь, дома, в своей родной Финляндии. Никуда не хочется. Никуда…Даже выходить из дома…
Вчера он наконец расплатился по налогам и счетам…Денег нет…Ну, есть, конечно, на жизнь хватает – не так уж много ему и надо…Интернет проплачен на год вперёд. (И ничего постыдного в этом нет! Да, он частенько развлекал себя незатейливой порнушкой, прямо тут, у монитора. «Обе мои головы всё ещё работают», - про себя грустно усмехался он потом, вытираясь салфетками, стоявшими всегда наготове) …На алкоголь уходило чертовски много бабок – в Финляндии креплёные вина и водка баснословно дорогие…Но тогда он не считал денег…
Вилле пролистал тетрадь. Денежный оборот вырос почти в пять раз. "Venus Doom" был неплохим альбомом… Но итог под жирной чертой поразил его:
«А наши доходы упали. Гм..так…ого! почти на 70 тасяч евро…Ох ты, ё-маё! Ладно - я, но труппа! тридцать человек – и без работы сидеть?…А у всех – семьи…Мировой финансовый кризис...как не вовремя… И чем только «Heartagram Ltd» занимается? То-то Сэппо бесится! Грохнул все свои бабки на квартиру в Лос-Анджелесе…компаньон, блин...» Вилле завистливо вздохнул.
«Концерты?…Но все так устали…Поближе если…В Европе мы только что были…Россия? Нет!» – он поморщился, - «Да и денег у них вечно не допросишься…Настоящий доход там - в Америке…Эх…»
Он отбросил тетрадь и встал с кресла. Выключил компьютер и Mix, и, захватив рабочий блокнот с песнями, вышел из комнаты. Захотелось кофе. С недавних пор он постоянно пил его…Утром и вечером. Курил…Правда, теперь пачки ему хватало часов на 12, а то и на сутки, если ночь была спокойная, и ему удавалось нормально выспаться.
С кружкой кофе он поднялся на третий этаж и вошёл в свою спальню – где проводил обычно всё время. Полулёжа на подушках, перебирал в голове строчки и обрывки мелодий, которые ему всё не удавалось сложить в одно целое. Он примерно уже представлял, что это будет за песня, он чувствовал её настроение и тональность, но всё было как-то отрывочно и бессистемно..Надо ещё чуть-чуть…Чего-то такого…
Вилле поставил чашку и взял в руки гитару. Пальцы легко брали знакомые аккорды, и, перебирая струны, он тихонечко мычал что-то, пытаясь найти мелодию, которая не повторяла бы то, что все хорошо знали…Его глаза блуждали по комнате - по стильной мебели, по стенам, по тёмным окнам…Он любил свой дом. Вот уже два с половиной года он живёт здесь…Один. И это ему нравилось. Новое жилище было чисто от чужой энергетики и принадлежало только ему.
При ремонте он попросил в спальне опустить потолок. Ему казалось, что так будет уютнее. И теперь он большую часть времени проводит здесь, где полумрак и тепло (в последнее время он стал мёрзнуть). Что-то забрезжило в голове, Вилле встал с кровати, и, в такт мелодии и двум придуманным строчкам, стал ходить по комнате, отсчитывая ритмы рукой, как будто играл на ударных. «А темп, похоже, будет быстрым» – Вилле продолжал на ходу сочинять.
Записал. Проиграл. Допил кофе. Проиграл ещё раз. «Ладно, доработаем!» – и отложил гитару.
На другой день встал поздно. Надо бы сходить в магазин. Так не хочется. Холодно.
Заставил себя, – всё равно сигареты заканчиваются.
Сходил. Приготовил поесть. Перекусил. Лёг перед телевизором. «Так…На какой серии я остановился?» – Вилле нажал пульт.
…Ему реже стали предлагать интервью. И он был рад этому. Не о чем рассказывать… «Venus Doom» презентовали; весной, наконец-то, завершилось турне в поддержку…Вот и все новости. И вообще, за все эти годы он миллион раз рассказывал о себе, о группе, о песнях. И всё равно, продолжают задавать одни и те же вопросы. «Дурачьё…Работаешь журналистом – так вникни сперва в тему, а потом уже приглашай меня…»
…Вилле задумался, вспоминая хоть какие-то нестандартные вопросы, а не те, от которых уже сводит скулы, и заплетается язык.
«…И какая им разница, куда я хожу?..В кино или на книжную выставку… Сегодня мне нравится это, завтра – то…Но больше всего бесят расспросы про мою жизнь. Моя жизнь – это моя группа и моё творчество! Неужели так трудно запомнить? Ну что им сдалась моя личная жизнь! Я живу, как живу!…Надоели. Всё одно и тоже мусолят без конца, слухи распускают...»
Мысли вяло текли, на экране шла чужая жизнь, и Вилле жил ею, иногда затягиваясь в просмотр на несколько дней. Ему было так просто переживать за несуществующих героев, он видел насквозь все их надуманные проблемы и страсти.
«А у меня нет проблем. Мне нравится моя жизнь. И, слава богу».
И он опять потянулся за гитарой и раскрыл блокнот.
«Ну, вот же! Здесь должно быть что-то такое…ммм…» – и Вилле стал припоминать, что где-то когда-то давно он писал что-то подобное и забросил. Он не часто писал «впрок», но с годами у него накопилась порядочная папка с отрывками, парами фраз, квадратиками аккордов.
И он прикидывал, вспомнив интересный кусочек, который удивительно подходил к песне, и, может быть, даже сгодится теперь здесь в качестве припева.
Вилле принялся рыться в секретере с документами. «Нет. За последний год я что-то её здесь не припомню»
Он спустился на первый этаж, где в просторной прихожей были оборудованы огромные встроенные хранилища для вещей второй и третьей необходимости.
« Где же эта папка?…Я точно помню, что видел её, когда раскладывал хлам со старой квартиры…» Вилле стал копаться в стенных шкафах. Полка за полкой. Очередь дошла до больших непрозрачных мешков, – Вилле даже не помнил точно, что там. Расстегнув один из них, он вывалил его содержимое себе под ноги. «А! Старая одежда». Присев на корточки, он принялся перебирать мятые тряпки. Воспоминания вихрем закружились в его голове…Он видел знакомые но, как оказалось, уже забытые вещи, и события всплывали в его голове, как пузырьки воздуха со дна тихого озера, потревоженные проползающим раком…
« Футболки…Так…эта слишком вызывающая…эта - сплошные лохмотья– и зачем она только здесь?» - Вилле принялся сортировать одежду: « А эта вроде ничего…сколько лет-то ей!…лет восемь…немного рваная уже… или двенадцать?….не помню…мятая…но вроде чистая…ладно, сойдёт! » – он вытаскивал вещь за вещью. В кармане каких-то драных вытертых джинсов забренчало. Вилле засунул туда руку и вытащил четыре широких металлических кольца. «Ого! Мои кольца! «Знаменитые лав-металлические кольца», как называли их журналисты и поклонники»,– Вилле слегка тряхнул их в горсти. «А я думал, что потерял их, или оставил в каком- нибудь номере в одной из бесконечных гастрольных гостиниц. Ну, вот и хорошо: теперь полный комплект». Вилле Вало переложил кольца себе в нагрудный карман и застегнул пуговку. «Так…Что там ещё есть?…Ха! Мой белый костюм! Новый почти. Я, кажется, только несколько раз и надевал его. Здорово было – я помню…Померить что ли?» – он растянул пиджак на коленке : « А, нет – пятно какое-то на лацкане…»
Он внимательно присмотрелся: «Помада?»
Краска жаром залила его лицо: «Понка!»
ДА! Он был верен своим женщинам! У него и мысли не возникало выдернуть кого-нибудь из толпы и оправить свои физиологические потребности с первой попавшейся…Но…но…
…Вилле любил молодёжь. Они всегда толпами валили на его концерты, терпеливо стояли потом в очереди, чтобы получить желанный автограф. Он размашисто черкал, не замечая, как и на чём пишет, лишь на доли секунды поднимая взгляд на просящего. Юные, с чёрными размалёванными глазами, делавшими их всех на одно лицо. На мальчиках его взгляд задерживался дольше. Потому что их было гораздо меньше и потому что…
Потому что.
Одного он даже запомнил. И то, только лишь потому, что парень попросил Вилле расписаться у него на члене. Потом, с годами и растущей популярностью таких просьб было всё больше и больше, да и время катилось вперёд, с каждым годом стирая грани дозволенности и хороня ханжество в публичном разврате 21 века. Мало кто теперь косо смотрел на «других», и кое-где, и временами это было даже модным.
Он всегда подходил к Вилле после концерта, и раза с пятого тот стал замечать его светло-каштановые лохмы и широкоскулое лицо среди очереди поклонников. И вот, поговорив однажды с Вилле минутку, юноша признался, что ездит за ним, чтобы смотреть и слушать его уже три года – с Provinssirock в 1999 г. Он говорил на ломаном английском, путая слова и фразы, и Вилле не знал - кто он, откуда, и как его зовут. Да и неинтересно было. Потом, правда, пропал куда-то…. «Ах да! Мы же в Америку двинули, – а это дорого – летать туда. Наверняка он из Европы» – подумал Вилле и забыл о нём.
Молодость, молодость…с её наивными маечками-сеточками, обтягивающими штанишками, которые так соблазнительно обнимают стройные тела…Эти яркие краски, блёстки и фонтаны энергии! Ах, эти до предела заниженные талии, словно нарочно открывающие простор для фантазий!
Вилле с удовольствием наблюдал за выступлением молодых команд, покуривая за кулисами в ожидании выхода на сцену. Какие они непосредственные и раскованные, и как любят жизнь! И как любят наслаждаться ею…
…И иногда в его жизни кометой пролетал молоденький Йонне Аарон, когда гастрольная жизнь сталкивала их вместе на общих подмостках. Это случалось нечасто, но длилось уже много лет. Он даже и не помнил, когда это началось. Просто однажды. То ли от одиночества, то ли назло, то ли был пьян?
«А он вроде, ничего»,- прикидывал тогда Вилле, незаметно охватывая взглядом точёную фигурку Аарона, - « Да и лишнего не сболтнёт. И, кажется, будет совсем не против.»
-
-
01.05.2010 в 16:51…Вилле трахал его, уложив на живот и подхватив правой рукой под грудную клетку. В возбуждении тискал ладонью кожу на Понкиной груди, зажимая и теребя колечко пирсинга в его левом соске. Было неудобно, не на всю длину, не на всю глубину, но Вилле и этого было достаточно. Он упивался молодостью и свежестью этого мальчика, его нежным аккуратным телом и упругостью юной кожи. Целовал и покусывал его спину, гладил ягодицы, лизал ему шею и вдыхал запах Йонкиных волос. Под конец Вилле хватался за холодное никелированное изголовье кровати и, больно прижимая Понкину голову к подушке своим острым подбородком, кончал, со стонущим хрипом вбирая в себя воздух сквозь сжатые в экстазе зубы.
***
…Вилле Вало ногой затолкал кучу старой одежды обратно в нишу и закрыл дверцу.
«Пойти помыться?…Или поесть?» – скребнул пару раз щетинистый подбородок: «Принять ванну», и поднялся на второй этаж. Доставая полотенца и чистые трусы, всё продолжал и продолжал вспоминать людей, с которыми его сводила жизнь. Своих друзей, своих женщин, своих мужчин…
…Вилле вспомнил своего Золтана. Они виделись изредка…Так, пара фраз…Он где то выступал, гастролировал, держал небольшой ресторанчик…Растолстел, полысел.
«Кажется, я тоже начинаю» – Вилле откинул рукой волосы с лица «А может – ну их совсем? Остричься наголо? Мешают уже». Он приблизился к зеркалу. Из глубины глядел взрослый мужчина, умудрённый жизнью и опытом, годами и событиями. В глазах было выражение сдержанной сосредоточенности, почти грусти. «А я, и правда, похудел…» – оглядывая запавшие щёки, отметил Вилле. Только что, примеряя старые рубашки и штаны, ему опять пришлись в пору те, которые он носил в юности. «Только вот я уже не тот…»
Поворачиваясь перед зеркалом и разглядывая своё лицо, Вилле вспоминал, каким он был 10 лет назад…
…Они лежали тогда утром выходного дня и весело болтали, Золтан Плуто рассказывал про их первую встречу:
«…- Я когда увидел тебя вблизи, то просто обалдел! Парни меня о чём-то спрашивали, а я стоял, как дурак, и пялился на твоё лицо!
- А потом как блеванёшь! – засмеялся Вилле
- Ага! Я жутко разволновался! Как же я счастлив, что могу постоянно видеть тебя! Боже, Вилле, как я тебя люблю….»
…Вилле Вало провёл ладонью по лицу, как бы сгоняя паутину прошлого, вздохнул и отошёл от зеркала. Мыться расхотелось.
Разогрев в микроволновке готовую пиццу, он опять лёг перед телевизором.
Задремал.
Проснулся с тяжёлой головой.
Сигарета. Кофе. Сигарета. Две виноградины. Глядя на темнеющее окно, Вилле понял, что ему нужно встряхнуться, а то и до депрессии недалеко (ему тогда посоветовали в реабилитационном центре, что лучшее средство – спорт: лыжи или утренние пробежки). Но он не любит спорт! Да и какие могут быть пробежки?
Вилли Вало подошёл к окну. «Слава богу, никто не толпится на улице…» Недавно какая-то пьяная деваха три часа долбилась ему в дверь. Пришлось вызывать полицию, чтобы угомонить её… «Дурочка!» Теперь небольшой участок территории вокруг дома обнесён предупреждающей лентой…
Вилли отвернулся и прислонился спиной к подоконнику. «Что бы мне выбрать посмотреть?» Он глянул на висевшие тут же полки с дисками, и взгляд заскользил по корешкам …
Вдруг он замер и через мгновение потянулся к телефону. Посмотрев на часы, стал нажимать кнопки.
-
-
01.05.2010 в 16:524 ноября 2008 г.
США, штат Пенсильвания
Бэм метался по комнате: Вилле позвонил ему! Он сказал, что хочет встряхнуться и наладить кое-какие контакты.
Он позвонил ему!!!
Он позвонил ему!!!
Марджера на время отложил все дела и съёмки. Он с нетерпением ждал приезда своего Вилле и уже прикидывал, чем они будут заниматься, куда сходят, с кем пообщаются. Он так соскучился по нему!
Наконец, Вилле прилетел. Был весел, но сдержан, общителен, но временами Бэм замечал какую-то настороженную отчуждённость и почти равнодушие во взгляде. Это было мимолётно, и незаметно для окружающих, но Бэм - то знал своего Вилле…
Может быть, это из-за того, что он бросил пить? «Мы с Новаком постоянно развлекаемся, сидим по барам, веселимся, а ему просто скучно. Наверно, в этом дело».
Вилле не притрагивался к алкоголю, даже самому слабому, уже давно.
На первых порах, только пройдя реабилитацию, он как-то поддался соблазну и выпил банку пива. Организм среагировал так бурно и болезненно, что Вилле, загибаясь, провалялся весь день, и потом ещё дня три чувствовал себя нехорошо. С тех пор он дал себе слово не брать этот яд в рот никогда.
Всю неделю Марджера не расставался с камерой. Как, впрочем, и всегда, когда был с ним вместе. Он хотел запечатлеть каждый миг его жизни, каждый взгляд, каждый вздох, каждое слово…Друзья вечно подтрунивали над ним и над его фанатизмом, который знаменитому шоу-мену уже вроде бы как и не к лицу в его возрасте.
…Но не снимать он не мог…И снимал его все эти годы, что провёл с ним.
Потом, дома, он тщательно монтировал все материалы, скурпулёзно сортируя кадры на те, которые потом увидят все, и те, которые кроме него не увидит никто…О! На них было много чего интересного и волнующего…Видео с совместных рабочих съёмок клипов для ХИМ, концертов, фестивалей, его шоу, совместных пьянок и вечеринок – это едва ли не десятая часть того, что Бэм запечатлел тогда…(Одно время, он не гнушался и скрытых камер, даже не задумываясь о всей аморальности своего поступка, пока осенью 2006 года Вилле не обнаружил сей факт, после чего они разодрались в отеле).
…Бэм тщательно паролил все файлы, по три дня не выходя из монтажной, и не отрываясь от монитора…
…Мы никогда не увидим, что на этих кадрах…Недавно бывшая девушка Бэма, Джен Риверс проникла к нему в дом и, разгромив ему полстудии, спёрла кое-что из техники…И у Бэма были сильные подозрения, что те секретные файлы хранились именно на том жёстком диске, который пропал. Да, Джен знала, чем насолить Бэму…Он ещё давно, в конце 2001 года по дурости ляпнул ей, что Вилле ему нравится не просто как музыкант.
Она очень любила Бэма. Ещё бы! Старше его на шесть лет, она цеплялась за него изо всех сил, с нетерпением ожидая предложения, которое раз и навсегда решит её жизненные и материальные проблемы. Татуировка «под Вилле Вало» у неё на пояснице появилась почти сразу после того, как пьяный Бэм проболтался ей тогда. За эти, вместе проведённые годы, она отлично изучила Брендона, и знала, что визуализация в сексе играет для него не последнюю роль, – ведь он полжизни провёл, глядя на мир через видоискатель фотоаппарата или дисплей кинокамеры.
***
2008 год. 17 ноября
США. Пенсильвания
Студия «Радио Бэм»
www.youtube.com/watch?gl=RU&hl=ru&v=B...
Закончив на сегодня вещание, проинтервьюировав Вилле, Бэм распростился с персоналом, и они вышли из здания. Маленький скейтер обнял Вало за плечи:
- Что за бред ты нёс в эфире? Какие ещё лунатики просыпаются рядом с тобой?
Вилле засмеялся:
- Да, достали уже все эти журналюги: Да с кем я встречаюсь, да хожу ли я на свидания, да почему я «отшельник». Вот я и сказал, что мой «обет безбрачия» – это всего лишь шутка! Вилле Вало любит пошутить, – не так ли? – смеясь, он достал сигарету и закурил.
Они, болтая, зашли в дорогой бутик, – Вилле прикупил себе новый костюм. Потом гуляли по городу, в парках и скверах, пока не стемнело.
- Ты вышлешь мне дэмо?
- Даже не сомневайся. Как только будет готово.
- А когда альбом будет?
- Ну,…через год, наверное. Песен семь-восемь уже есть, но так, сырые. После Нового года засяду плотно. Эх! – Вилле потянулся и потрепал себя по голове. Столько мыслей в голове, идей…Только бы собрать всё вместе! – он лукаво посмотрел на Бэма. - Так что, может быть, на твой юбилей и сделаю тебе такой подарок. Чёрт возьми, свитхарт, тридцать лет! Да ты совсем мужик!
Они, отослав фотографа восвояси, сидели в безлюдном баре, надёжно укрытые от основного зала перегородкой, отделяющей вип-зону.
Поев, они теперь курили; Вилле пил колу, пускал дым, Бэм мешал ложечкой сахар в кофе.
- Спать пора, - Вилле зевнул
- Пойдём ещё куда-нибудь сходим – мы ещё не со всеми друзьями повидались, сыграем партию в бильярд…
- Да нет, Бэм. Поздно уже. Я и так задержался, мне улетать уже завтра.
- Да, я знаю…Вилле….Вилле…Пойдём к тебе…Я хочу к тебе…
- Бэм, не болтай ерунды! Ты вроде не пьян. Ну посмотри на меня: старый, некрасивый, худой…Ну что тебе во мне?
… «Ну что тебе во мне»….Ах, если бы Вилле знал…Бэм был тем, кто один из немногих видел Вилле Вало всегда в одном свете – в свете его сущности, его богатейшего внутреннего мира…И никакие морщины, никакие усы и борода, ни худоба, ни полнота, ни насквозь прокуренные зубы не могли заслонить этот образ…Образ печального меланхолика…Таинственного и прекрасного, дьявольски прекрасного…Демонически притягательного и сексуального, во все времена и все эпохи…
-
-
01.05.2010 в 16:53«Любовь в теории и на практике»
Глава №1. “I just love the way you're losing your life...”
2009 год. 3 июля
США
Бэм торопливо распечатал небольшую посылку. Как давно он ждал её! В руки ему выпал стандартный диск, и Бэм вставил его в музыкальный центр, оборудованный системой звуковоспроизведения последней модели. Расставив четыре пары колонок вокруг, Бэм взял в руки пульт и уселся в кресло, приготовившись слушать…
Это была демо-запись нового альбома ХИМ …
Бэм нажал на пульт…
С первой же песни он понял, кому посвящён этот альбом…Его сердце забилось…
Вилле пел для него…только для него…
…А кому ещё взрослый одинокий фронтмен ХИМ мог посвятить свои песни? Абстрактной женщине? Вряд ли. Неизвестному мужчине? Сомневаюсь. Всем людям планеты Земля? Полная чушь.
Только Бэм-Бэм…только он…такой близкий и такой далёкий заокеанский друг…Такой нежный и такой яростный…Такой весёлый и такой грустный до слёз…Шут, придурок и самый безбашенный человек на земле. Тридцатилетний, бородатый, мужественный. И с душой подростка, необузданной и горячей в своих желаниях и любви. Только его любовь…
"Я напишу все что я понял
И сведу это все к единственному слову
Любовь"
Вот что было главным в этих новых песнях…
…И ещё Бэм услышал в них отражение самого Вилле и отражение своей любви к нему. Любовь Бэма была как знойный калифорнийский август, как солнечное лето…Она пахла яблоками и июльским мёдом. Буйным разнотравьем тропиков и полынной горечью американских прерий…И эти запахи чудесным образом переплетались с другим ароматом…С ароматом любви Вилле Вало…Терпким запахом опавшей листвы и озоновой свежестью первого снега Лапландии, прозрачностью и прохладой воздуха октября…
Весь альбом был пропитан его любовью…Пронзительной осенней любовью 32-летнего мужчины…Голос Вилле был таким знакомым и таким незнакомым…бесподобным…Бэм вытянулся в кресле…по телу пошли мурашки, тело наполнялось щемящей негой, глаза непроизвольно стали увлажняться. Он тянулся навстречу…Навстречу звукам, этому голосу…навстречу Вилле Вало.
Бэму хотелось влиться в него, в эти песни… ему хотелось, чтобы голос Вилли Вало проникал в него до конца, до каждой клетки, до самой сущности, до самого глубиннного состояния!
Бэму стало казаться, что его телесная оболочка мешает ему, что она заслоняет поток музыки к его сердцу.
Захотелось разорвать себе кожу, разломать грудную клетку, чтобы выпустить свою душу, и впустить туда душу Вилле Вало!
После седьмой песни ( "Katherine Wheel" ) Бэм стал чувствовать, как кожу на его затылке как будто стягивает невидимая рука, волосы на всём теле встали дыбом, зрачки стали стремительно расширяться, безжалостно пропуская свет на сетчатку и ослепляя её. Бэм начал царапать себе руки, ноги и грудь, рвал на себе одежду и кусал губы.
В своей болезненной любви Бэм подошёл к самому обрыву. Он достиг той критической точки, из которой возврата назад уже нет и быть не может.
И от музыки и голоса любимого человека его организм и психика стали впадать в состояние жесточайшего аффекта, когда мозги выбиваются напрочь, а тело перестаёт чувствовать боль.
И тут он закричал. Завыл. Захрипел.
Мисси услышала со двора, как дико кричит Бэм. Она бросила ножницы, которыми подравнивала кусты и побежала в дом. Влетев в зал, она не узнала мужа. По полу катался какой-то рычащий комок боли и отчаяния. Бэм в ужасных судорогах выгибался, запрокидывая назад голову, крутился по полу, круша телом мебель и неистово и дико кричал: “Вилле.. вилле..виллевилле!!!! “ Казалось, он заклинает духов зла, в экстазе шаманских бубнов призывая своего идола. В колонках гремел ХИМ. Бэм Марджера корчился, как человек, отравленный ядом, он испытывал непонятную, жгучую, неведомую боль. И эта боль была сродни физическим переживаниям очень любящего мужа в ожидании, когда жена в ужасных муках родит, наконец, их дитя и избавит себя от бремени.
- Бэм! Что с тобой?! – она трясла его за плечи. Заглянув в его глаза, Мисси отшатнулась, увидев совершенное безумие взгляда, направленного сквозь неё и замкнутого обратно на себя. Она выдернула шнур из розетки. Наступила полная тишина. Лежащий на полу Бэм конвульсивно согнулся, и противный колючий комок, где-то внутри застрявший в нём, наконец вышел. Бэм вздохнул полной грудью…и из его горла хлынула кровь, заливая бороду, грудь и пол.
…Бэм был оставлен в госпитале на двое суток. Врач строго предупредила Мелиссу, что у него, наряду с эмоциональным истощением, стала давать о себе знать болезнь сердца, которой он болел с 12-летнего возраста, и которая передаётся в роде Марджера по мужской линии, вызывая нездоровую чрезмерную полноту.
- Кардиограмма неутешительная. Постарайтесь исключить источники сильных стрессов и избегайте перенапряжения, – врач в причины и подробности не вдавалась.
…И теперь Мисси методично обходила весь дом, снимая со стен и всех поверхностей фотографии Вилле Вало. Она со страхом ждала завтрашнего возвращения мужа, не представляя, как Бэм отреагирует на пустые стены.
А никак. Дозы успокоительного сделали своё дело, и Бэму стало намного легче. А фотографии…Этот образ был выжжен в его мозгу раскалённым клеймом. И оно было в милллион раз ярче и больнее того, который поставил ему на правой ягодице Райн три года тому назад.
- …Бэм, я так больше не могу жить. Ты же понимаешь..
- Всё нормально.
- Нет не нормально! Всему есть предел. Я люблю тебя и хочу остаться с тобой. Но я не знаю, что с тобой может произойти в следующий раз. Это...Это непостижимо!! Я не могу делить тебя с Вилле Вало! Я – это я! А он – на своём месте. Как ты можешь совмещать всё это? Что с тобой происходит вообще?… Ты должен что-то решить… Или я покину твой дом.
Бэм завалил жену цветами и подарками.
Он носился на съёмках как ураган, пытаясь наверстать упущенное. Он спал урывками, он забывал поесть и попить. Он орал на всех и измучил всю группу. 15 июля он встретился с Вилле на «Metal Hammer Golden Gods Awards” …. Потом Бэм страшно пил запоем несколько дней. А 19 июля он упал прямо на площадке, и “скорая” опять отвезла его в больницу.
Через день он вышел. Но ему было нехорошо. Болело сердце. Незаметно от жены он растирал левую руку, которая иногда как будто холодела, а мизинец почти ничего не чувствовал.
“С этим надо что-то делать… С этим надо что-то делать…Я ЗНАЮ, что с ЭТИМ надо делать!!”
Бэм погнал в Лос-Анджелес. В салоне тату его встретили с распростёртыми объятиями. Потрепавшись с Кэт о том, о сём, и уверив её, что с ним всё в порядке (“Я не бледный, просто здесь освещение такое”), попросил её сегодня же и прямо сейчас набить ему вот это: скейтер выложил перед ней фотографию Вилле Вало эпохи “Deep Shadows And Brilliant Highlights”
- Но, Бэм…тату с лицами друзей набивают…гм…после их смерти…как дань памяти….А Вилле…
- Кэт! Пожалуйста!! – Бэм безумными глазами смотрел на неё.
Она вздохнула, и стала натягивать перчатки.
…О, да!! Теперь Вилле навсегда останется с ним!
Бэм рассматривал свою последнюю татуировку и его сердце сладко сжималось. И она расположена чётко над первой – сердечком на запястье. Самая первая и самая последняя…Сама ЛЮБОВЬ и ВИЛЛЕ ВАЛО… Они всегда будут рядом.
Вечно.
.
vkontakte.ru/photo29916818_139724684
-
-
01.05.2010 в 16:55(Предупреждение: не рекомендуется читать очень впечатлительным людям)
2010 год. 14 февраля
США, Лос-Анджелес
Стрелки часов подползали к полуночи, когда Вилле Вало наконец-то ненадолго оставили в покое. Сумашедший день. С утра два интервью, днём концерт, потом полуторачасовая пресс.конференция. Релиз альбома, который все так ждали, и в который он вложил всего себя, корчась в родовых муках и истекая кровью, наконец-то состоялся.
Презентация альбома – дело интимное, и стадионная публика здесь неуместна. Всё, что Вилле Вало мечтал донести до людей, он хотел рассказать своими песнями, видя глаза зрителя и слыша его ответное дыхание. Поэтому всё проходило там же, в Лос-Анджелесе, в одном из постоянных небольших клубов, который для Вилле и его команды стал почти родным за всё время пребывания в Америке.
Концерт прошёл отлично, хотя ему под конец стало тяжело петь и запершило в горле ( «Чёртовы сигареты!»)
Получив заслуженную долю оваций, восторгов и похвал, подписав кучу фото, народ, работавший над альбомом, их друзья и все приближённые, уехали в специально арендованный и подготовленный к мероприятию ресторан.
себя алкоголем. От него наконец-то отвязались, и Вилле с облегчением подумал, что через полчасика уедет к себе в номер и с удовольствием ляжет спать. Алкогольные вечеринки уже давно утратили для него своё «очарование» и ему было жаль терять своё время, глядя на нетрезвых людей, в пьяном размытии мыслей говорящих друг другу ложно-«важные» слова.
Бэм подсел к нему за столик.
- Вилле…Ты…Я не знаю, как ты к этому отнесёшься…Я не хотел говорить тебе раньше. Чтобы всё прошло нормально. Вилле….Я купил небольшую квартиру. Здесь, в Лос-Анджелесе. Для тебя.
Вилле Вало недоумённо посмотрел на друга.
- Поедем! Я покажу тебе.
- Бэм! Зачем? Мне не нужна здесь квартира! Я прекрасно обхожусь гостиницей. А мой дом там, в Финляндии, – и другого не будет.
- …Ну и пусть… Даже если ты ненадолго приедешь…Пусть он будет. Пусть в Америке будет место, которое я могу называть – «дом Вилле Вало»… Поехали!
Через служебный вход они вышли к припаркованной машине Бэма. У него тряслись руки, и он долго не мог завестись.
- Бэм, что с тобой? Ты не болен?
- Всё в порядке. Сейчас поедем.
Через сорок минут они входили в небольшую квартиру в одном из районов ЛА. По дороге они купили кофе и сигарет, каких-то фруктов (мандарины, кажется). Вилле прошёлся по квартирке. Три комнаты, кухня, барной стойкой отделённая от столовой, ванная. Обычная квартирка. Мило. Уютно. Тихо. Они сварили себе кофе и сидели в полутёмной гостиной, вполголоса обсуждая всё на свете. Вспоминали свои встречи, съёмки…всё что могли вспомнить…Смеялись…Грустили о былом…Сетовали на то, что «как быстро время пролетело и как тогда было здорово».. Курили…Вилле расстегнул ширинку и, опустив справа до ноги резинку трусов, показал Бэму своё новое тату. А Бэм своё - на правой руке (Вилле в прошлый раз только мельком углядел – Бэм натянул рукав пониже). Вилле рассматривал и трогал собственное изображение, в очередной раз подивившись мастерству Кэт.
- Бэм-Бэм, милый мой Бэм, дорогой Бэм, мой возлюбленный…
Марджера не выдержал. Он стёк со своего стула и, опустившись на колени сбоку Вилле Вало, обнял его талию. Это произошло так неожиданно, что Вилле опешил, и когда Бэм сжал его, слегка поднял вверх свои чуть согнутые в локтях руки и откинулся назад, как бы отстраняясь.
Бэм не отпускал свою хватку, а потом его плечи затряслись. И Вилле почувствовал, что белый шёлк рубашки на его животе стал намокать.
Он закрыл глаза…
***
О, Дьяволы Небесные! О, Боги Земные! И ты, Вилле Херманни Вало! – Великолепный Холодный Финн, предводитель всех земных Богов!! Это были самые искренние, самые чистые, и самые горькие слёзы, которые ты видел в своей жизни, и которые существуют на земле!! Чище и печальнее слёз не увидеть тебе больше!!!
ЭТО СЛЁЗЫ МУЖЧИНЫ, ПЛАЧУЩЕГО ОТ ЛЮБВИ К ТЕБЕ!
Что ты делаешь?! Что ты делаешь?!! ОЧНИСЬ!!!
***
Бэм убивал себя. Он вжимался всем лицом в это тело, в этого человека, в этого Бога, которого любил и вожделел много лет. Он хотел перекрыть себе воздух, умереть, обнимая Вилле Вало, умереть здесь и сейчас – до последней секунды чувствуя тепло его живота и толчки его крови в выпирающих венах. И когда тёмные круги поплыли у Бэма перед глазами, на его голову опустились руки Вилле.
Бэм набрал в лёгкие воздух:
- Я люблю тебя!!.. Я люблю тебя!!.. Я не могу!!.. Я не могу без тебя!!..Я даю тебе слово, что с этой секунды я всегда буду с тобой! Я даю тебе слово! Я даю тебе! Я даю тебе!! Я не отпущу тебя до самой смерти!! Я всегда буду с тобой, всегда!! ..Люби меня, Вилле!!.. Люби меня!! Люби…, - поцелуй прервал этот бессвязный поток кричащих надрывных стонов.
«Пусть хотя бы это принесёт ему немного радости сегодня. Сегодня…в День Всех Влюблённых…Всё что я умею и ещё могу, я подарю сегодня своему Бэм-Бэму»
…Вилле Вало ласкал его долго, нежно и уверенно. Он целовал его лицо, грудь, волосы, руки. Он сжимал его большое тело в объятьях, обвивая руками и переплетая ногами. Он целовал его ладони, проводил по ним своими, сжимал и разжимал в замок…Он перецеловал все его тату, на всём теле…Он опускался губами и руками всё ниже и ниже, властно требуя себе дороги, и в тоже время, даря Бэму нежность и расслабляя его. Он вертел Бэмом под собой и над собой как марионеткой, и в итоге Марджера перестал понимать, что у него где, и как это называется. Весь свой многолетний многострадальный опыт фронтмэн ХИМ выложил к изломанным ногам маленького скейтера. И когда он начал любить Бэма глубоко и по настоящему, входя в него всеми своими двадцатью сантиметрами эрегированной плоти, тому стало казаться, что Вилле достаёт до самого сердца.
Вилле двигался медленно и с чувством, изгибаясь плавной гибкой волной худого стройного тела навстречу Марджере – его рукам и его губам…Он чувствовал своим животом его живот и горячий член Бэма, зажатый между ними . Он теребил его волосы, сжимая в кулаке и притягивая голову мужчины к себе. Целуя губы Бэма, он охватывал ладонью его бородатое лицо, и в возбуждении негромко стонал, пытаясь сдержаться и долюбить сегодня своего друга до конца.
И вот, эмоциональное и сексуальное возбуждение Бэма закрутилось, наконец, в тугую спираль чувств и ощущений, когда кажется, что достаточно взмаха крыла бабочки, и напряжение пружины вырвется наружу с такой разрушающей энергией, что поглотит собой всё Мироздание. Название этому за тысячи лет человеческой любви так никто и не смог придумать, но люди выражали это своим языком – языком сердца, которое любит. Любит и кричит об этом, разрывая своим воплем пространство и время. И у каждого человека на Земле был свой собственный крик, свой крик ненависти и свой крик страсти, душевной радости и душевной боли - фабрика людских криков, фабрика людских трагедий, фабрика людской любви. И вот ЭТО ВСЁ Бэм Марджера вложил в СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ крик, когда наконец-то понял, растворяясь слезами в своей Звезде, по имени Вилле Вало, для чего рождаются люди и почему они умирают от любви.
Услышав, с каким наслаждением и счастьем закричал Бэм, музыкантом овладело странное чувство. Весь налёт романтики, который он ощущал только что (или хотел ощутить) – стал рассеиваться как сигаретный дым. С каждым движением, которое он делал, с каждым поцелуем, который он вливал в твёрдые мужские губы, чувство отвращения к себе росло и ширилось. Та кроха, которая делает пребывание двух людей вместе истинным счастьем, пропала, а вернее, её и не было никогда,– она была придумана или нарисована его разумом. Разумом, а не сердцем. Он стал противен сам себе…
…...Да……Симпатичная женщина психолог из калифорнийского реабилитационного центра хорошо знала свою работу…….
И Вилле заспешил, как будто поскорее захотел покончить со всем этим. Стало вдруг гадко на душе и…
…и когда небо вот-вот должно было расколоться под сплетёнными мужскими телами, Бэм излил свою многолетнюю, такую сладкую и такую горькую, пахнущую мёдом и полынью, густую тягучую любовь на их животы, которая на несколько мгновений склеила их тотемные идентичные татуировки.
"Теперь мы вместе, мой Вилле!" - пронеслось у него в голове "…мы по настоящему едины. Мы одно целое!"
…А Вилле вбивал и вбивал в Бэма всю свою злость. К нему! К себе! Ко всему миру! Ко всей Вселенной!! Всю свою любовь и ненависть он вымещал размеренными движениями бёдер.
Всё своё…
ОДИНОЧЕСТВО…всю свою
АПАТИЮ…всю свою
ГРУСТЬ… все свои
РАДОСТИ… всю свою грёбаную
ПОПУЛЯРНОСТЬ…весь свой
СТРАХ…весь свой
СТЫД…всю свою
БОЛЬ…
ВСЮ…
СВОЮ…
ЖИЗНЬ…и, наконец -
САМОГО СЕБЯ!!
ВСЕГО!!
БЕЗ ОСТАТКА!!!
…До последней капли…
Вилле в очередной раз похоронил себя в призрачном омуте отчаяния…
-
-
01.05.2010 в 16:56Бэм видел каждую пору на его коже, новые сеточки морщин вокруг его восхитительных глаз. Корни окрашенных в чёрный цвет коротких волос отрасли, и Бэм заметил ниточки седины на висках. Он видел угловатый костистый лоб с выпирающими по бокам венами, и едва заметные начинающиеся залысины... Он слышал хриплое дыхание хронического астматика, видел, как тяжело дышит его грудь.
И Бэм вдруг отчётливо осознал, что его только что трахал взрослый созревший мужик, трахал с закрытыми глазами, трахал тупо, зло и без любви.
И что отныне нет и не будет в судьбе этого сложившегося человека, этого Мужчины, места для глупостей, бесшабашных безумств молодости, не будет разгульных пьянок и их сумашествия. Очевидно, не будет места и для него…И сейчас Бэм убедился в этом окончательно и бесповоротно.
Холодные скользкие змеи разочарования и финального сожаления заползали по Бэму, проникая в самое сердце, леденя холодом все его члены и мозги. В груди опять появилось чувство жжения, и сердце сбилось с привычного ритма, сковав болью всю грудину и левую половину тела. Бэм попытался позвать своего Вилле...
Кровь заполнила сердце и не нашла выхода обратно. Выхода из чёрного вакуума опустошения…
Последнее, что увидел Бэм Марджера в своей жизни - это капелька пота, проскользнувшая по груди Вилле Вало, и в тумане угасающего сознания Бэму показалось, что Майя Дерен плачет.
Сердце трепыхнулось в последний раз, и в расширенных лучистых голубых глазах маленького скейтера навсегда застыла смесь предсмертного ужаса и всепоглощающей любви.
***
…По данным Американской Ассоциации Сердца более чем у 1 млн. американцев ежегодно наблюдаются эпизоды нарушения коронарного кровообращения, такие как сердечный приступ и остановка сердца. Более чем у половины из них указанные состояния возникают впервые в жизни. В 2-3 раза чаще сердечные приступы возникают у мужчин, нежели у женщин. С возрастом частота развития сердечных приступов также увеличивается. Только в США около 12 миллионов человек имеют эпизоды нарушения кровоснабжения (ишемии) сердечной мышцы.
Каждые пол минуты возникают такие эпизоды, и каждую минуту кто-то от этого умирает…
…Глупое сердце…статистический эпизод…
***
США, Лос-Анджелес
Запись в журнале приёма мед. центра «Cedars-Sinai»
16 февраля 2010 г. 4-23 a.m. дежурной бригадой парамедиков
доставлен Вилле Херманни Вало
мужчина
белый
33 года
гражданин Финляндии
предварительный диагноз острое алкогольное отравление
3 мл 10% раствора коразола внутривенно
помещён в реанимацию
«Мама! Мамочка моя! Помоги мне, мама…»
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
- Брэндон, ты куда это собираешься?
- Ну, пап, я же ещё на той неделе говорил тебе, что еду в Мунккиниеми на три дня - у нас запись дэмки, - парень застегнул кофр с бас-гитарой. - И ещё я хочу покататься в новом скейт парке! "…И ещё там живёт моя девушка…", - про себя улыбнулся он.
- Сынок, я тебе в дорогу бутерброды с мясом положила! - донёсся женский голос из кухни.
- Я не ем мяса, ты всё время забываешь, - спускаясь по ступенькам, прокричал Брэндон.
- Ну да, ну да! И не пьёшь, и не куришь! - подхватил отец.
- Не пью и не курю, - в упор взглянув на него, серьёзно ответил сын.
- Пойдём, я провожу тебя, - мужчина накинул на плечи старенький пиджак.
Мальчик закинул чехол со скейтом за спину, взял кофр с басом и вышел на крыльцо.
- Брендон!
- Пап, ну сколько раз тебе можно повторять - не Брэндон, а Бэм! Ведь просил же!
- Будь осторожен. Для тебя всё – ещё только начинается....и... Я люблю тебя...Бэм...
- И я люблю тебя, папочка… - с обожанием глядя на него лучистыми глазами, нежно ответил маленький скейтер.
...Вилле Вало посмотрел вслед Бэму, выбросил докуренную сигарету и вернулся в дом.
***
«…и истинное предназначение Человека на Земле - любить и быть любимым, потому что - только эта ценность держит наш мир в равновесии и сохраняет целостность Вселенной».
Вилле Херманни Вало поставил точку и закрыл ноутбук.
Он дописал свою книгу.
Когда-нибудь его внуки и правнуки прочтут эти строки и, может быть, не повторят его ошибок.
Ибо цена таким ошибкам - вся жизнь его – сплошная эпитафия любви…
*************КОНЕЦ*************
-
-
08.06.2010 в 20:34-
-
12.06.2010 в 02:50-
-
18.09.2010 в 18:36А вообще это всё очень грустно...
-
-
14.06.2011 в 22:49-
-
29.06.2011 в 00:55Очень тронуло